Принять, покаяться и стать верующим

— Владыка, я преподаю в воскресной школе, у меня младшая группа — дети от пяти до семи лет. Постоянно сталкиваюсь с тем, что детей очень сложно заинтересовать. Даже у дошкольников уже в основном есть смартфоны и планшеты — и они все там, в онлайн-мире. Какую альтернативу этому современный педагог может предложить ученикам в классе?

— Забрать гаджеты на время урока, запретить их приносить в класс — других альтернатив, к сожалению, нет, и это большая проблема. Для родителей занять ребенка планшетом — это самый простой путь: «Вот, возьми, играй, только не мешай, я занимаюсь своим делом». А потом оказывается, что ребенка невозможно оттуда вытащить, что он ничего не читает, не учится запоминать и анализировать информацию и составлять логические цепочки. Обычные способы обучения перестают действовать, ребенка, как Вы говорите, ничем невозможно заинтересовать. Но самое страшное даже не это. Через какое-то время родители понимают, что рядом с ними живет совершенно чужой им человек, которому они не интересны и который им не понятен. Они не могут достучаться до него. Это очень быстро происходит, в 12–13 лет это уже очевидно.

Что с этим делать? Наполнить Интернет контентом, который будет воспитывать, учить, привязывать детей к родителям, мы не в состоянии. И люди ищут другие способы. Есть целые группы единомышленников, которые переводят детей на домашнее обучение, они общаются между собой, издают книги, пособия. Один мой знакомый, москвич, у него пятеро детей, переехал со всей семьей в костромскую деревню. Детям не разрешали постоянно смотреть телевизор — только иногда мультфильмы, потом художественные фильмы, они слушали классическую музыку, читали классическую литературу, много трудились, помогая родителям по хозяйству. Родители экспериментом остались довольны. Дети их любят, ценят, стараются им помогать. Конечно, как всеобщий принцип это реализовать невозможно, но какие-то вещи перенять вполне реально.

Воскресные школы зачастую воспринимаются родителями как-то утилитарно: пришли родители с ребенком на службу, взрослые хотят помолиться, а ребенка куда-то на это время надо пристроить. И его приводят в класс воскресной школы: «Вот, чем-нибудь его займите». Педагогу сложно работать в условиях, когда он понимает, что его задачи фактически превращаются в задачи аниматора. Что с этим делать, надо размышлять всем вместе.

— Если стоит выбор между посещением богослужения и посещением лекций в университете, что выбрать?

— Каждый человек прежде всего должен выполнять свое послушание. То, что является нашей непосредственной обязанностью в данный момент, всегда должно быть на первом месте. Для студента это посещение лекций.

— Я учусь в ординатуре, через полтора года мне нужно приниматься за врачебную деятельность. Наш покровитель в медицине — святитель Лука (Войно-Ясенецкий), священник и врач-хирург. Слышала, что совмещать врачебную деятельность и священническое служение нельзя. Так ли это?

— Это древний церковный канон — священником не может быть человек, проливавший кровь. Но, как всегда, бывают исключительные обстоятельства. У святителя Луки в жизни был период, когда он очень остро переживал это раздвоение. Как любой священнослужитель, он знал, что существует такой канон, но вынужден был оставаться врачом. Священство и врачебная деятельность — две части его жизни, ни от одной из них он не мог отказаться. Он делился своими сомнениями с тогдашним Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием (Страгородским), и тот благословил ему оставаться врачом и быть священнослужителем.

— Как разговаривать с пациентками, которые хотят сделать аборт? Ведь бывает, что женщины идут на это просто от отчаяния.

— Аборт — это убийство. В мировых рейтингах по количеству абортов Россия в первых рядах. Помимо того, что это убийство, люди калечат себя, свою психику. В советские годы всех убедили, что аборты совершенно безопасны, женщины по много раз ходили на эту «процедуру», и вы не представляете, какими слезами они потом обливались. Прошло 30–50 лет, а забыть это невозможно. Если поначалу сделала, выпорхнула, забыла и побежала дальше, то к зрелости, а тем более к старости, все это возвращается. Я был свидетелем не одного, не двух, не десяти, а множества таких покаяний самых разных людей, из самых разных социальных сфер, начиная от деревенских бабушек и заканчивая людьми интеллигентными, образованными.

Как убедить не делать этого? Всеми имеющимися средствами и силами. Церковь пытается создавать кризисные центры, куда женщина может прийти, остаться с ребенком на какое-то время. У нас есть такие центры в Вольске и Балашове, сейчас там проживают несколько десятков мам. Но, к сожалению, на это нужны большие средства, а государство этим не занимается.

Я часто цитирую слова Патриарха Сербского Павла по этому поводу. Это был человек святой жизни, на его похороны в Белграде вышел почти миллион человек. Ситуация с Косово для сербов — страшная проблема: Косово — это колыбель, сердце сербской государственности, и сейчас это албанская земля. Когда шли разговоры о том, что нужно идти ее отвоевывать, Патриарх Павел сказал замечательную вещь: «Поскольку в то время, как сербская женщина делала пять абортов, албанская женщина рожала пятерых детей, Бог решил, что косовская земля албанцам нужнее, чем сербам, и отдал ее им». Подумайте над этим — здесь заключено очень точное объяснение того, что произошло. И нас ждет та же самая судьба, если теми же темпами будет продолжаться это беззаконие.

— Теология как наука появилась недавно, в светских вузах открываются кафедры и факультеты. Хочется узнать, какие Вы видите перспективы в выходе теологии за рамки духовных школ? Какие в этом явлении есть положительные и отрицательные стороны?

— Я мечтаю о том, что слово «теология» покинет наш язык, потому что оно является рудиментом советского отношения. У нас есть русское слово «бого­словие». Болгары, к примеру, его не боятся: когда рухнула советская власть, духовная академия у них вновь стала богословским факультетом университета.

Все университеты начинались с богословия. И Сорбонна, и Кембридж, и Оксфорд — всё это первоначально были бого­словские учебные заведения. И сегодня там существуют конфессиональные богословские факультеты.

Религия — одна из сфер нашей жизни, ее можно и нужно изучать с разных сторон: социологической, исторической, культурной. Это фундамент европейской культуры, цивилизации. Чем больше будет людей, разбирающихся в Священном Писании, понимающих, что такое богослужение, знакомых с историей богословской мысли, с трудами святых отцов, тем лучше для общества, для его культурного и цивилизационного развития. Утилитарных целей Церковь перед собой не ставит: мы не рукополагаем людей, закончивших теологический факультет, в священники — тот, кто хочет быть священником, должен поступать в семинарию. А выпускники теологических факультетов — это будущие учителя «Основ православной культуры», педагоги воскресных школ и просто специалисты, которые хорошо разбираются в этой сфере.

— Что заставляет некоторых людей считать, что наука — это антипод религии?

— Царь Давид, пророк и псалмопевец, в одном из своих псалмов говорит: Рече безумец в сердце своем: несть Бог (Пс. 13, 1). Основа отрицания людьми религии заключается в том, что они Бога боятся. Причем в боязни этой заключено отнюдь не то, что подразумевает слово «богобоязненность». Верующий, благочестивый человек боится не Бога как такового — он боится оскорбить Его своими поступками, и, следовательно, богобоязненный человек — это человек, который не грешит. А есть люди, которые хотят грешить, делают это с удовольствием, а мысль о Боге им в этом мешает. Это заноза, которая «торчит» в совести, и возникает желание ее вытащить и выбросить как можно дальше, чтобы совесть не обличала. Человек понимает, что Бог есть, но не хочет ничего слышать об этом. Его раздражает всё: что священники ходят по улице, что храмы построили, колокола звонят, «попы по телевизору», — потому что всё это является напоминанием, в котором ему видится некое безмолвное обличение. Но если человек осознаёт и ощущает, что его совесть нечиста, он не сможет от этого скрыться, совсем убежать от себя. Выход здесь только один: принять возможность поверить в Бога, покаяться и стать верующим человеком.

 Подготовила Яна Степанова

Православие и современность