Монастырь души моей

От рассвета до заката

Первоначально на этих землях располагался старообрядческий мужской скит, основанный выходцами из Польши. Как раз в 1762 году старообрядцам, бежавшим за границу, императрица Екатерина II разрешила вернуться в Россию. Царский указ простил приверженцев старого церковного обряда, им разрешили носить бороды и дали свободу в выборе платья. Оговаривались и земли, куда могут переселиться староверы. Выходцам из могилевской Ветки позволили переехать в саратовское Заволжье. Тогда 120 семей поселилось на берегу Большого Иргиза. Монахи же удалились в непроходимые леса, где и основали свой скит.

В феврале 1837 года по указу Саратовской духовной консистории скит был обращен в единоверие и преобразован в Средне-Никольский мужской общежительный монастырь 3-го класса. Состояние монастыря ухудшилось. Часть первоначальных его обитателей арестовали и выслали, другие, не желающие принимать единоверия, ушли из этих мест.

В 1843 году монастырь переформировали в женский и назвали Свято-Никольским. Сначала за его стенами жили сорок монахинь и послушниц, к 1914 году их число выросло до ста. За семь десятилетий здесь освятили новую каменную Покровскую церковь, перестроили обветшавший Никольский храм, открыли больницу. В монастырском училище на полном содержании в 1893 году обучались 12 девочек из окрестных сел.

Все монастырские земли обнесли каменной оградой из дикого камня (а западная стена была сложена из кирпича, ее фрагменты можно увидеть и сегодня). Всего к началу XX столетия на территории располагалось одиннадцать келейных зданий.

В те времена монастырь содержался за счет собственного производства. У обители были свой кирпичный завод, кузница, ветряная мельница, пасека. А еще к его землям относились пашни, лесные и луговые угодья, сады и рыбные ловли на Иргизе, которые сдавались в аренду.

Весь этот порядок просуществовал до прихода советской власти. В 1918-м монастырь закрыли, а монахинь направили на различные работы. Кто-то попал в распоряжение уездного отдела здравоохранения, где был задействован для борьбы с эпидемиями, кого-то определили на молочную ферму. Нетрудоспособных передали в распоряжение отдела социального обеспечения. В народе ходят слухи, что монахини, не отказавшиеся от своей веры, подвергались истязаниям.

 Постный день

Не доезжая Пугачева, сворачиваем направо. До монастыря еще три километра, сообщает указатель. "Свято-Никольский женский монастырь основан в 1763 году. Восстанавливается с 1997 года", – поясняет вторая табличка.

Поселок Монастырский (прежнее название Мопр) небольшой, от силы десять дворов. Окружающие обитель леса, где когда-то скрывались монахи, давно поредели. Монастырские строения и башенки по краям каменного забора особо выделяются на фоне тусклого пустынного заволжского пейзажа. Издалека заметны маковки над святыми воротами, ведущими к монашеской жизни.

"Как пример монастырской жизни мы, наверное, не подходим, потому что нам мало лет, – сразу предупреждает игуменья. – У нас очень маленькая обитель по числу сестер. Каждого насельника нужно занимать трудом, когда их много, то и послушаний разных в обители много. Например, в Дивеевском монастыре есть и золотошвейки. А мы занимаемся молитвенным и повседневным трудом, чтобы обеспечить себя".

А когда оказываешься внутри монастыря, невозможно поверить, что в 1930-е все его старинные строения были разрушены и перестроены. Вот справа белоснежный Никольский храм, за ним виднеется красный храм-часовня Покрова Пресвятой Богородицы. По левую сторону – в идеальном состоянии двухэтажный келейный корпус, построенный из кирпича в начале XX века, и одноэтажные постройки. Везде ухоженные газон, низкие деревья, ели. Аккуратные тропинки. Вернуть прежний облик этому удивительному месту удалось лишь за полтора десятилетия.

Сегодня здесь живут двадцать насельниц. Но в десять утра в округе ни души. Неподалеку от келейного корпуса встречаю одну из монахинь, которая провожает меня к настоятельнице монастыря, игуменье Севастиане (Власовой) – невысокой, очень доброжелательной женщине чуть старше семидесяти.

"Как пример монастырской жизни мы, наверное, не подходим, потому что нам мало лет, – сразу предупреждает игуменья. – У нас очень маленькая обитель по числу сестер. Каждого насельника нужно занимать трудом, когда их много, то и послушаний разных в обители много. Например, в Дивеевском монастыре есть и золотошвейки. А мы занимаемся молитвенным и повседневным трудом, чтобы обеспечить себя".

Проходим в трапезную, где стоят три длинных стола. За первым, под иконами с лампадкой, сидит сама настоятельница монастыря, в центре – сестры-монахини, за последним размещаются труженицы и послушницы. Тех, кто приехал сюда на время, несложно вычислить. Труженицы одеты скромно: длинная юбка, кофты с длинными рукавами и платочки, но им допускается носить цветную одежду.

Ждем, когда подойдут сестры-монахини, а пока настоятельница знакомит с общим распорядком. День в монастыре начинается в пять утра, в шесть все идут на монашеские правила. С восьми до одиннадцати сестры выполняют свои послушания: готовят еду, кормят животных и т.д.

Сегодня постный день, но пища нескудная. Все соленья и варенья монастырского производства, овощи и фрукты выращиваются тут же. Пожилая матушка Леонида, одетая в платье в черно-белую клетку, вместе с 22-летней инокиней Варсонофией приносят из кухни кастрюльки с постными щами, тарелки с кашей, чайники с кипятком. Монахини заходят в трапезную, здороваются и просят благословения матушки-настоятельницы. После общей молитвы начинают трапезничать. Меня усадили за первый стол, так что могу рассмотреть всех собравшихся. Но игуменья Севастиана советует: "Вы кушайте активней, как только я позвоню в колокольчик, все сразу встаем из-за стола".

 В стиле советского реализма

"Все наше детство проходило в этих краях. К Иргизу ездили за цветами, – вспоминает матушка-настоятельница мирскую жизнь. – Училась я в Пугачевском гидромелиоративном техникуме. К нему относились эти земли, на которых мы потом же и работали. Часто видела здание келейного корпуса, на тот момент в нем находилось отделение колхоза. Лишь позже узнала, что когда-то именно здесь был женский монастырь".

Вместе с настоятельницей через кухню проходим в большую трапезную. Этим помещением пользуются лишь по особым случаям, когда приезжают гости. Сестра Варвара заходит вслед за нами со стопкой фотоальбомов.

На фотографиях конца 1990-х запечатлены полуразрушенные коробки старых зданий. В двухэтажном сооружении отдаленно можно угадать келейный корпус. Вглядываюсь в эти руины и не сразу понимаю, где и что было. Вся панорама напоминает кадры из фильма Тарковского "Сталкер".

"Одна наша восьмидесятилетняя подвижница, ныне покойная, мать Василиса, знала, что здесь когда-то был монастырь, – листает страницы фотоальбомов настоятельница. – Когда колхоз распался, она, видно по Божьему велению, поняла: надо все привести в былое состояние. Потихоньку к ней присоединились другие сестры с пугачевского храма, мы там все вместе молились. А с 1997 года начали хлопотать о регистрации прихода. Около трех лет, как могли, мы самостоятельно восстанавливали храм на свои маленькие пенсии. 28 декабря 2000 года нам дали статус монастыря, тогда и меценаты стали оказывать помощь. Первое время приезжали помогать люди из Балакова, Самары, Тольятти, прибывали автобусы по пятьдесят человек".

В советские годы монастырский комплекс передавали в пользование разным ведомствам. В 1930 году в уцелевших помещениях разместилась колхозная бригада. В одном из зданий основали опорный пункт "Международная объединенная помощь революции". По его аббревиатуре поселение и получило "красивое" название – Мопр.

За несколько десятилетий новые жильцы изменили архитектурный облик обители, обустроив все в стиле "увидеть и ужаснуться". Из Свято-Никольского храма сделали клуб, где проводили концерты и показывали кино. Там, где раньше располагалось старинное кладбище, построили сараи для скота. "Старинные могильные плиты стали приспосабливать в хозяйстве. Ими кормушки отгораживали", – с сожалением рассказывает настоятельница.

Сохранилось только десять могильных плит, которым насчитывается больше ста лет. Конечно, сейчас монастырское кладбище восстановили. Рядом с могилой первой настоятельницы Василисы и находятся погребальные плиты позапрошлого столетия.

Храм-часовню Покрова Пресвятой Богородицы колхозники разобрали, из этих кирпичей за периметром забора выстроили силосную башню для хранения зерна. А на месте часовни соорудили щитовой "финский" домик – под магазин. "Силосную башню и дня по назначению не использовали. Мы не стали ее разбирать, она стоит как напоминание о варварском прошлом", – закрывает альбомы настоятельница.

И добавляет, что каждому храму при освящении, как и человеку при крещении, дается ангел-хранитель. Именно поэтому недавно храм-часовню выстроили заново. На днях, 22 ноября, ее планируется освятить. Пока часовня закрывается на ключ. В отличие от храма во имя Николая Чудотворца, в Покровском площадь маленькая. Но этот храм обустроили как монастырский. В нем установили стасидии – монашеские кресла с высокими подлокотниками. Если монахиня во время долгой службы устанет стоять, то можно опереться на них. В городских храмах такого нет.

Первых монахинь, занимавшихся восстановлением обители, сестры называют поколением строителей. Несмотря на то, что этап возрождения уже закончен, матушка-настоятельница продолжает реализовывать строительные идеи. Летом на крышу над келейным корпусом установили солнечные батареи. Экономия ощутимая, подтверждает игуменья.

 Общение по благословению

Да, конечно, идите пофотографируйте, но они вам ничего не скажут без моего благословения", – одобряет игуменья Севастиана, когда я перед началом трапезы прошу разрешения пообщаться с сестрами на кухне. За день, проведенный в монастыре, понимаешь: без благословения настоятельницы ничего не делается и не рассказывается. Даже фильм про обитель монахиня Васса, ответственная за информационный отдел, показывает мне после одобрения матушки.

После настоятельница благословила несколько сестер пообщаться с корреспондентом, но в ее присутствии, чтобы я не навредила монахиням вопросами: "У всех, так или иначе, жизнь была греховная, вспоминать все моменты той жизни им не стоит. А вы можете своими вопросами навести их на прошлое. Сестра начнет вспоминать родных, по которым соскучилась, или еще что-нибудь. Монахи всегда избегали таких разговоров, уходили от собеседника".

Сестра Леонида просила настоятельницу освободить ее от газетного разговора, но потом сдалась: "Матушка, только потому, что вы дали благословение". Леонида любит работать, а не рассуждать. "Монашество для меня – это не испытание, а смысл моей жизни", – коротко заключила она. В миру Леонида работала фельдшером, в монастырь пришла 15 лет назад, когда ей было 57. Здесь она также лечит сестер-монахинь, поэтому они практически и не обращаются в больницу.

Самая старшая в обители – 84-летняя монахиня Феодора, самая молодая – 22-летняя инокиня Варсонофия (в миру Анастасия), жизнерадостная красивая девушка родом из Ивантеевки. Пришла сюда пять лет назад, а в апреле этого года состоялся ее иноческий постриг. "Конечно, родители мечтали о другом будущем для своей дочери, хотели внуков. А будущее у нее оказалось здесь", – говорит настоятельница, помогая мне понять, почему девушка ушла в монастырь.

"Вспоминаю, когда жила в миру и училась в школе, приезжала сюда на каникулы, – рассказывает матушка Варсонофия. – Первый раз побывала здесь в апреле 2008 года. Меня сильно тянуло сюда, чтобы пообщаться с сестрами, потрудиться с ними. А 4 июня 2009 года приехала и осталась. Мама дала согласие. И одиннадцатый класс я уже заканчивала в Пугачеве. Для этого матушку-настоятельницу сделали моим опекуном. Она много для меня сделала". Девушка признается, что и сама задумывалась над тем, как пришла к монастырской жизни: "С раннего возраста часто думала: а зачем же люди живут? В чем же смысл жизни? И взрослых спрашивала, но они не могли ответить. В девятом классе нам ввели предмет "основы православной культуры". На этих уроках одна учительница смогла ответить на мои вопросы. Тогда же я стала ходить в церковь, чтобы глубже узнать этот мир, начала ездить в монастырь. Позже поняла, что это мое призвание, смысл моей жизни". Еще Варсонофия училась в музыкальной школе, так что здесь она певчая – одно из ее послушаний.

Монахини читают много духовных книг, и не только жития святых, но и современную православную прозу. Так, на столе у матери-настоятельницы лежит роман Александра Сегеня "Поп". Читали и бестселлер 2012 года архимандрита Тихона Шевкунова "Несвятые святые", победивший на всероссийском конкурсе "Книга года". В конце января автор "Несвятых" побывал в этой обители вместе с ктитором (меценатом) монастыря – первым заместителем руководителя Администрации Президента РФ Вячеславом Володиным.

Мать Варсонофия показывает мне еще одну из своих любимых книг "Душеполезные поучения преподобных оптинских старцев" и добавляет: "Батюшка говорит, у нас тут институт".

 Праздник души и святая Анастасия

Следующей моей собеседницей и проводником по монастырским объектам стала матушка Александра. "Ближе к зиме наша корова меньше дает молока, а летом, когда были хорошие удои, матушка Александра потчевала нас прекрасными сырами и брынзой собственного приготовления", – перед тем, как оставить нас наедине, с восторгом делится настоятельница. С сестрой Александрой проходим в домик, куда селят тружениц и гостей монастыря. Ее келья тут же, она следит за этой бесплатной гостиницей. Уютные двух- и трехместные комнаты обставлены со вкусом, есть книжный шкаф с художественной и духовной литературой.

В послушания матери Александры входит и уход за животными. Скотный двор, по которому мы вместе с ней идем, больше похож на корейский, для русского человека здесь мало что бегает съестного – пяток куриц да двадцать кошек. По словам сестер, ежегодно местные миряне подбрасывают к ним котят. Одних все-таки удается отдать в паломнические руки, остальные остаются на довольствии добрых монахинь. Кошек здесь все любят, знают кличку каждой. Еще у сестер живут корова и телочка.

На территории дворика стоит одноэтажный хозяйственный блок. Заходим в узенькую комнатку, обставленную деревенской утварью и советским фарфором, – посудой и фигурками, именно такими, которые до сих пор пылятся в квартирах у бабушек. Полкомнаты занимает большая русская печь, рядом с ней стол с самоваром и глиняной посудой. В красном углу иконы. "Здесь у нас музей христианского быта, – выступает монахиня в роли экскурсовода. – Когда к нам, допустим, батюшка из Новоузенска привозит паломников, им что-то нужно показать. Ведем сюда".

В следующей комнате – летняя кухня. Там стоит у стола труженица из Саратова Людмила, чистит морковку. "Пошла вторая неделя, как я здесь, еще через неделю уеду", – не прекращая работать, спешно пояснила она. Чуть дальше зернохранилище и коровник. У центрального входа щиплет газонную травку теленок.

"Мы не сироты и не брошенные. Иногда у меня возникает страх, что могла здесь и не оказаться, от этого становится как-то не по себе. Даже если можно было жизнь начать с начала, то или сразу по молодости ушла бы в монастырь, или кучу детей бы родила. Остальное все неправильно. Сама приехала сюда из Ершова, 6 февраля будет десять лет. Пребывание здесь – это праздник души", – перекрестившись и поклонившись в сторону Никольского храма, рассуждает мать Александра.

В полуосвещенном храме во имя Николая Чудотворца всматриваюсь в лики святых. В отдалении от меня сидит и читает книгу инокиня Варсонофия. Смотрю на молодую монахиню, но не могу представить себя на ее месте. Наверное, правы были мои собеседницы, когда высказывали свое видение монашества. Монашество – это призвание и путь, по которому не каждый достоин пройти. И как поется в одной из песен Шевчука, "новая жизнь не дается даром".

Настоятельница повторяет, что никого не приглашают уйти в монастырь и никому не обещают, что лишь тут можно что-то обрести: "Все зависит от того, как ваше сердце расположено к монастырской жизни. Было и такое, что, помучившись несколько лет, не найдя себя – уходили".

Обитательницы Свято-Никольского монастыря собрались в храме на вечернюю службу. Настоятельница просит мать Варсонофию проводить меня до ворот. По пути молодая инокиня протягивает мне иконку святой Анастасии Римляныни: "Это моя иконка, молилась этой святой мученице, когда еще не пришла в монастырь. Хочу подарить ее вам на память". Принимаю и благодарю Анастасию. От таких подарков нельзя отказываться, даже если считаешь, что их не достоин.

В обители под Пугачевом побывала Анастасия Хлопкова, фото автора

Взгляд-инфо

Поделиться в: