Чтобы слова и границы были настоящими

«Кошмар, какой у меня негодяй растет!» Произнесите эту фразу с нейтральной интонацией… теперь с интонацией возмущения… а теперь с интонацией восхищения. Этот несложный опыт позволяет понять, что наша интонация изменяет смысл сказанного с точностью до наоборот. И вам до сих пор не понятно, почему слова взрослого, обращенные к детям, порой становятся для них пустым сотрясением воздуха? Но не в одной интонации даже дело, а еще в том, какие чувства вы испытываете, когда произносите замечание, и кому эти слова на самом деле адресованы.

Майя одевается

– Майя, одевайся скорее.

– Майя, не стучи по аквариуму.

– Майя, снимай второй сандалик.

– Майя, не маши штанами.

– Майя, не лезь в шкафчик.

– Майя, снимай второй сандалик.

– Майя, вылезай из шкафчика, – и так далее в течение уже получаса. Мама Майи сидит на скамеечке в раздевалке и ровным голосом, громко, через равные промежутки времени делает замечания крошечной кудряшке, удивительно похожей на пчелку Майю. А та активно осваивает запретное для детей пространство раздевалки.

Мама очень устала на работе, потом стояла в пробке в промерзшей маршрутке, потом, потеряв терпение, шла по нечищеному снегу три остановки. Ей надо отдохнуть и согреться. А еще ее без конца кто-то дергает по телефону. Реплики усталой мамы обращены даже не к Майе. Ими мама оправдывает перед взрослыми свою сорокаминутную передышку в раздевалке садика. А дочка резвится в свое удовольствие. И относится к маминым замечаниям, как к шуршанию листвы или шуму прибоя. Слышно хорошо, но к нам это не относится.

Длиннющие Майечкины одевания повторяются всю зиму, а потом наступает весна. Маму с дочкой возле садика ждет машина — они едут на дачу. Мама ужасно торопится, у ее реплик появляется восклицательный знак, она пытается поймать Майю и поскорее ее одеть.

Не тут-то было! Во-первых, Майя теперь «бальсяя мама» и одевается только сама. Будет плакать и снимать одежду при всякой попытке посягнуть на ее самостоятельность. Во-вторых, за зиму у нее выработался целый ритуал выхода из садика, напоминающий китайскую церемонию. Перед выходом она должна погонять рыбок в аквариуме, спрятаться в шкафчике, побегать в одном сандалике, полежать под скамейкой, снова спрятаться в соседнем шкафчике, пробежать три круга по раздевалке, крикнуть «ку-ку!» в дверь младшей группы и еще восемнадцать пунктов списка. В-третьих, и это главное, – девочка привыкла, что замечания мамы – пустой звук. Шум листвы или прибоя.

Мишка жадничает

В руках у мальчика сказочной красоты мотоцикл. У него включается фара, поворачивается руль, стрекочет мотор, мотоциклист снимается, у него гнутся руки и ноги, снимается шлем, а в его сумке есть крошечная отвертка и гаечный ключ. Дедушка подарил ему эту игрушку полтора года назад, тогда Мишка был еще мал, и мотоцикл убрали до лучших времен. Вчера эти лучшие времена настали, и Мишка целые сутки не расстается с игрушкой. Он предупрежден, что детали мотоцикла могут потеряться, его руль нельзя выворачивать до конца. Нельзя, чтобы внутрь игрушки попадал песок, а суставы мотоциклиста – его слабое место. Мотоцикл стоит рядом с Мишиной тарелкой во время обеда. На полке в ванной, когда он купается. В пакете под подушкой, когда он спит. Гулять мальчику не хочется, но пора на прогулку, и после долгого спора мама позволяет взять игрушку на улицу.

На детской площадке сразу возникает нездоровый интерес к чудо-игрушке. Миша бегством спасает свое сокровище от десятка жадных рук. На скамейку в сквере, где Миша, наконец, может спокойно поиграть, присаживается мамина знакомая с маленькой Дашей. В чумазой руке Даши немедленно оказывается мотоциклист. Девочка снимает с него сумку, роняет инструменты в песок, а Мишка с воплем вырывает у нее человечка и спасается с мотоциклом на спинке соседней скамейки.

– Сынуль, не жадничай, дай Дашеньке поиграть.

Еще чего! Мишка только вчера дорос до желанной игрушки, знает, как легко ее можно поломать и – здрасте! – изволь отдать все сопливой Дашке, которая уже засунула в рот отвертку и, того гляди, растеряет все его инструменты. Неужели обе мамы хуже Миши понимают, что девочка безнадежно мала для Мишиного сокровища? Неужели не знают, что Миша прав, пряча игрушку от Даши? И к кому, скажите мне, сейчас обращены мамины обидные слова: «У, жадина!»?

К Мише? Ничего подобного! Мишина мама и сама отобрала бы мотоцикл у Даши, но надеется, что это сделает ее собеседница, которой, честно говоря, этот мотоцикл не важнее пути миграции серых жаб в Амазонии. Эти обидные слова – дань вежливости Дашиной маме. И чего, скажите мне, они стоят, эти слова?

На границе тучи ходят хмуро…

Недавно один мой знакомый запостил видео, где собачий психолог Антуан Наджарян легко и непринужденно вводит в рамки приличия самых страшных, агрессивных и неуправляемых псов. Через некоторое время, пытаясь по просьбе этого знакомого коротко сформулировать основные правила общения с ребенком, Валена была неприятно поражена, насколько принципы воспитания собаки оказались схожими с принципами воспитания детей.

Всех живущих с ним под одной крышей особей, включая людей, собак и котов, пес воспринимает как свою стаю. И ему важно, кто в стае вожак, кто подчиненный вожака, кто подчиненный всем членам стаи, а кто – «пошелвонподшкаф». Неуправляемой и агрессивной становится та собака, которая в силу ряда причин не считает своего хозяина вожаком стаи.

Даже уяснив свое место в стае, собака периодически будет пытаться расширить свои границы, постоянно отслеживая, не промахнулся ли вожак Акелла. Такая уж у них, собак, биологическая программа. Если человек не устанавливает правила, их установит собака. И будет зубами этого добиваться. И в наших детей тоже инсталлирована биологическая программа расширения границ дозволенного. Наверно, Господь ее вложил в нас для проявления человеческой свободной воли, а еще, чтобы одни среди людей стали лидерами, а другие безболезненно и охотно им подчинялись.

Хорошо воспитанный ребенок всегда точно знает свое подчиненное место в семейной иерархии. Его статус будет постепенно повышаться, когда родители скажут ему: «Присмотри за малышом», а его младшему братику: «Слушайся старшего брата». Хорошо себя ведет тот ребенок, который точно знает, что можно, а чего нельзя делать в его семье.

Но бывает, что ребенок один на три семьи. Да еще становится для родителей и двух пар бабодедов (идиома вышеупомянутой Майи) смыслом жизни и вожаком стаи. В природе вы никогда не увидите, как один щенок ведет стаю из шести взрослых собак. Да и страшно подумать, куда он их сможет привести. Но ведь такая нелепая ситуация так часто стала встречаться у людей. После рождения ребенка эти взрослые меняют быт, целиком приспосабливаясь к потребностям и желаниям ребенка. Человек, который пока еще не знает, куда он попал, родившись, оказывается господином перманентной детской. В гостиной, перед телевизором стоит Его Превосходительства обеденный столик с остатками каши, а по всем горизонтальным поверхностям валяются надкусанные печенья и сосиски. На кухне возле холодильника – Его Превосходительства горшок, чтобы не скучно было какать и можно было в это время играть магнитиками. На дедушкином диване – Его Превосходительства склад колесной техники, которую так удобно катать с пологих подлокотников, а все пространство квартиры завалено игрушками. То есть не дитя приспосабливается к жизни семьи, а семья приспосабливаться к потребностям Его Превосходительства.

Но, представьте себе, несмотря на усилия родителей создать наиболее благоприятную для ребенка среду, у него, несущего не свойственное его природе бремя вожака, обязательно разовьется невроз. А родители только разведут руками. Не верите?

Искусственно ломая привычный уклад жизни, мы сделали ребенка в семье чужаком. Пришельцем. Узурпатором с иллюзией бесконечной детской. Но рано или поздно взрослым, наконец, надо возвращаться к нормальной жизни. Ребенок ли слишком подрос, чтобы сидеть на горшке под столом во время семейного ужина, или родители осознали, наконец, порочность детоцентрической идеи. Но при попытке семьи вернуться к нормальному быту непременно возникнет целая серия напряженностей и конфликтов, формирующих невроз. Когда свергают правительство, революция не бывает бескровной.

Вместо того чтобы формировать навыки на ровном месте, надо будет сначала безжалостно сокрушить сформированные и закрепленные привычки, а потом создавать новый образ действия. Перевесьте полотенце или туалетную бумагу с правой стороны на левую и посчитайте, сколько раз за день вы потянетесь не в ту сторону, а сколько при этом выругаетесь про себя. А теперь интерполируйте нехитрую эту ситуацию на глобальное переучивание ребенка.

Надеюсь, что убедила вас в необходимости четкого установления границ для ребенка в самом раннем возрасте. 

Об основных принципах

Четкая формулировка, понятная ребенку. «Я ненавижу, когда садятся за стол с невымытыми руками. Буду ругать, не дам тарелку, прогоню из кухни и не буду даже разговаривать». «Мне неприятно брать за руку человека, не помывшего руки после туалета. Я не разрешаю брать что-нибудь невымытыми руками». «Люблю чистоплотных людей».

Нельзя — значит нельзя. Надо — значит надо. Запрещайте, только если сможете подтвердить свой запрет. Требуйте, только если сможете добиться требуемого. Если вы потребовали немедленной уборки игрушек, будьте готовы в случае сопротивления даже таскать за шкирку к каждой игрушке и потратить на это час. Но если вы, например, в гостях, и скандал неуместен, то молча уберите игрушки сами, не провоцируя непослушания. Благо в гости мы ходим не каждый день.

На «одно» нельзя – одно «можно». «Нельзя приставать к маме, когда она говорит по телефону, но можно, именно в это время, порисовать маркером на холодильнике». «Нельзя тянуть кота за хвост, но можно предложить ему колбаски». «Нельзя стучать молотком по мебели, но можно по этим двум деревяшкам».

Дорос? – Поступай, как большой. Смешно требовать от годоваса прибрать за собою обеденный стол. Но пусть он видит, как мама вытирает крошки, а в это время тоже возит сухой губкой по столику. Когда он, наконец, поймет смысл этого действия, пусть всегда убирает со стола крошки. Постепенно обучаем малыша одеваться, а потом требуем, чтобы он всегда это делал сам.

Безусловность запрета. Заранее надо договориться с домашними, что можно, а что нельзя в нашем доме. Кстати, есть варианты запрета с ограниченной ответственностью, но пусть их будет поменьше. «Мамины духи брать нельзя, а бабушкины можно». «Прыгать с дивана можно, только если рядом стоит папа».

Кто первый встал, того и тапки. Не забывайте о детской программе расширения границ. И об Акелле, который промахнулся. Если мама позволит то, что запретил папа, она готовит промах Акеллы. Сейчас сдержитесь, а позже обсудите ситуацию наедине. Придя к соглашению, озвучьте результат детям.

Обязательное словесное поощрение правильного поведения. «Я рада, что ты помыл руки, люблю, когда пахнет мылом, кто помыл – молодец, не помыл – огурец».

Поделиться в: