Некнижное наследие святителя

Святитель Григорий Палама, чью память мы праздновали во второе воскресенье Великого поста, оставил в назидание верующим обширное наследие. Его по праву считают богословом нетварного света. Кроме того, он автор многих сочинений – догматических, нравственных, аскетических. Но при этом святителя нельзя назвать ученым, писателем…

Споры о самом главном

Почему? На этот вопрос предоставим ответить протоиерею Георгию Флоровскому: «Каково богословское наследие святого Григория Паламы? Святой Григорий – не ученый и богослов. Он – монах и епископ. Он не занимался отвлеченными философскими проблемами, хотя прекрасно разбирался и в этой области. Он занимался только вопросами христианской жизни. Как богослов он был просто истолкователем духовного опыта Церкви. Почти все его писания написаны по случаю. Он боролся с проблемами своего времени. А это было беспокойное время, век споров и критики. И еще это был век духовного возрождения».

В истории Церкви, как и в истории народа или отдельного человека, есть время подъема, есть время затишья. Периоды напряженных духовных поисков рождают богословие настолько высокое, что потомкам надо встать на цыпочки, чтобы хотя бы понять, о чем идет речь. Такой была эпоха Вселенских Соборов.

Кто есть Христос – Бог, принявший лишь видимость человека? Совершенный Человек, исполняющий волю Творца? Или Богочеловек, соединивший в Себе две природы, два естества, две воли? В наш прагматичный век, когда самым важным предметом спора зачастую становится материальное благополучие и политическая власть, даже представить сложно, что богословские споры могут быть настолько жаркими.

Эта эпоха рождала ереси, заблуждения, интриги и гонения. Но именно в это время были сформулированы догматы христианской веры. Можно любить знаменное пение или партесное, ценить иконы преподобного Андрея Рублева или картины Рафаэля. Это дело и показатель вкуса, но не веры. Но нельзя оспаривать догмат Боговоплощения и оставаться христианином.

Чин Торжества Православия, который мы совершаем в первое воскресенье, или неделю, Великого поста, – это историческое воспоминание о том, как в IX веке была окончательно преодолена ересь иконоборчества. Но это и утверждение победы Церкви над всеми еретическими заблуждениями (которые один церковный песнотворец называет «юношескими») в эпоху Вселенских Соборов. А также молитва о духовной победе каждого человека над своими страстями и пороками.

Плоды высокой жизни

Во вторую неделю Великого поста мы вспоминаем святителя Григория Паламу, который также отстаивал православное учение о Боге и путях стяжания благодати от заблуждений еретика Варлаама. Оправдание учения святителя Григория было принято Церковью в XIV столетии как второе Торжество Православия, и поэтому его ежегодному празднованию было посвящено второе великопостное воскресенье.

Святитель Григорий – великий подвижник, получивший опыт молитвы и высокой духовной жизни еще в родительском доме. Отец Григория, Константин Палама, был влиятельным сенатором при дворе императора. Но при этом и ревностным христианином, и усердным молитвенником. На предсмертном одре Константин принял монашеский постриг.

Император Андроник II взял Григория Паламу, в пятилетнем возрасте оставшегося сиротой, под личную опеку и покровительство. Юноша получил блестящее образование, в будущем он мог стать одним из самых обеспеченных и влиятельных людей империи. Но Григория привлекала иная жизнь. Он решил посвятить свою жизнь Богу и отправился на Афон.

Подвижники Святой Горы дивились жизни святого: молитва его была непрестанной, а когда он выходил к братии, то видно было, что лицо его озарялось особенным небесным светом. Он учил о том, что за подвиг поста и молитвы Господь озаряет верующих Своим благодатным светом, каким сиял Христос на Фаворе.

Спасение как обновление человека

Около 1330 года в Константинополь из Калабрии (Южная Италия) приехал монах Варлаам. Этот ученый муж, хотя и был воспитан в Православии, явно тяготел к схоластике и рациональной логике. Знания, божественное и человеческое, богословие и философия, согласно калабрийскому мыслителю, едины: «Философия и богословие, как дары Божии, равны по ценности пред Богом».

Святитель Григорий считал иначе: есть две мудрости – мудрость мира и мудрость Божественная. Когда мудрость мира служит Божественной мудрости, они составляют единое древо, первая мудрость приносит листья, вторая плоды. Также «двойным является вид истины»: одна истина относится к богодухновенному писанию, другая – к внешнему образованию или философии. Перед этими истинами стоят не только разные цели, но и разные первоначальные принципы. Философия, начинаясь с чувственного восприятия, заканчивается познанием. Мудрость Божия начинается с блага за счет чистоты жизни, а также с истинного ведения сущих, которое происходит не от научения, а от чистоты. «Если ты без чистоты, хоть бы и изучил от Адама до кончины мира всю природную философию, ты будешь глупцом, а то и хуже, а не мудрецом».

Монах Варлаам получил кафедру в столичном университете и стал толковать сочинения Дионисия Ареопагита. Вскоре он отправился на Афон, познакомился там с деланием исихастов – монахов, которые непрестанно творили умно-сердечную молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Благодаря сердечной чистоте и постоянному молитвенному памятованию о Боге, монахи сподоблялись благодатного утешения – созерцания Божественного света.

Варлаам, в силу своего духовного возраста никогда не испытывавший ничего подобного, отнёсся к свидетельствам афонитов с недоверием и даже насмешкой. Монахов он обвинил в ереси мессалианства, не сознавая, что покусился на самое дорогое – на опыт общения с Богом. Не ограничиваясь насмешками над монахами, Варлаам стал критиковать и некоторые святоотеческие творения.

Сначала в устную, а потом и в письменную полемику с Варлаамом вступил святитель Григорий Палама (в результате появились его знаменитые «Триады в защиту священно-безмолвствующих» и другие полемические сочинения).

Варлаам отрицал различие в Боге сущности и энергий. Поскольку Божественная сущность невидима, и никакая тварь не может соединиться с Богом по сущности, постольку, по версии еретика, получалось, что Бога нельзя созерцать ни в свете, ни как-либо еще, и что соединение с Ним невозможно в принципе. Хотя соединение с Богом в Царстве Небесном является главным предметом христианской надежды.

Святитель Григорий Палама согласен с тем, что Бог непостижим. Однако эту непостижимость он приписывает основному свойству Божественной сущности. Но при этом человеку, очистившему свое сердце от страстей, возможно некоторое знание Бога, Который становится доступным через Свои энергии. Бог является одновременно постижимым и непостижимым, знаемым и незнаемым, рекомым и неизреченным.

«Главная цель богословского учения святого Григория – защитить реальность христианского опыта. Спасение – не только прощение. Это подлинное обновление человека. И обновление достигается не высвобождением каких-то природных энергий, присущих тварному бытию человека, но "энергиями" Самого Бога, Который через них встречается с человеком, и объемлет его, и приемлет в общение с Собой», – поясняет нам протоиерей Георгий Флоровский это поистине высокое богословие.

К Свету!

Святитель Григорий прожил жизнь, полную треволнений. Отстаивая чистоту веры, побывал в заключении, терпел гонения и притеснения. Страдал в турецком плену. Но неизменно оставался бодрым проповедником христианской веры и образа жизни.

За день до смерти святителю Григорию явился святитель Иоанн Златоуст, чью память праздновали в тот день, и с любовью, как своего друга, звал подвижника к себе. Со словами: «В горняя! В горняя!» – святой Григорий предал свою душу Господу. Когда это произошло, лицо его просветилось, и всю комнату озарил свет.

Поделиться в: