На заседании научного лектория «Крапивенский 4» обсудили вопросы защиты чувств верующих

15 декабря 2021 года в Российском православном университете св. Иоанна Богослова в Москве состоялось очередное заседание научного лектория «Крапивенский 4». С докладом на тему «Защита чувств верующих: мифы и реальность» выступил заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, член Совета Российской ассоциации защиты религиозной свободы (РАРС) В.В. Кипшидзе. Мероприятие прошло при поддержке Научно-аналитического центра Всемирного русского народного собора и Русской экспертной школы.

Предваряя выступление, докладчик отметил, что в медийном поле нередко генерируются мифы относительно защиты чувств верующих, которые зачастую направлены на то, чтобы каким-то образом скомпрометировать саму эту идею. В.В. Кипшидзе перечислил бытующие, по его мнению, мифы в этой области, а также аргументы их сторонников, и изложил свое видение каждого из них.

«Самым распространенным мифом является представление о том, что чувства верующих — это нечто совершенно неопределенное, что невозможно защищать, потому что не существует якобы никакой правовой дефиниции этого понятия. Более того, сторонники этого мнения утверждают, что это понятие было искусственно введено в оборот, чтобы использовать репрессивный аппарат государства для наказания тех, кто по каким-то причинам не согласен с ролью Русской Православной Церкви в обществе. На самом деле традиция защиты прав верующих носит длительный характер и с точки зрения Европейского права является действующей традицией. В рамках этой традиции совершенно обоснованно защищать верующих людей и ту символику, те сакральные институты, которые связаны с достоинством определенной категории людей, объединенных принадлежностью к Церкви или другой религиозной общине», — считает В.В. Кипшидзе.

«Иллюзия, которая иногда создается в публичном пространстве исходит из того, что защита чувств сама по себе необоснованна и что не существует других правовых прецедентов, когда государство защищает чувства людей. Потому что такого явления как "защищаемые чувства" якобы не должно существовать вообще. Для опровержения этого мифа можно обратиться к тем статьям Уголовного кодекса России, которые защищают могилы от осквернения, — это норма существует длительное время и никак не связана с текущим состоянием церковно-государственных отношений и роли Церкви в государстве. Очевидно, что закон защищает не надгробия, которые могут отсутствовать или не представлять никакой материальной ценности, ни мертвые тела, потому что даже они в случае необходимости могут быть подвергнуты эксгумации, научным исследованиям или иным способом стать предметом неуважительного отношения. Таким образом, светское право не исходит из сакрального характера, а значит и неприкосновенности человеческих тел. Поэтому, когда уголовное право России и других стран защищает могилы от осквернения, оно защищает те чувства, ту память, ту связь, которая устанавливается между покойником и его родственниками. Даже если человек не имеет родственников, но его могила была осквернена, это не значит, что ему будет отказано в возбуждении уголовного дела на том основании, что родственников погибшего или усопшего не существует и поэтому ничьи чувства в данном случае не затронуты. Государство защищает это безотносительно, потому что в обществе существует норма, которая предполагает уважение к памяти покойного, и разрушение этого уважения путем осквернения могил является вызовом обществу и оскорбляет чувства членов общества, которые на протяжении тысячелетий с уважением относится к памяти усопших и к местам их захоронения. Точно также можно говорить и о защите герба и флага многих государств. Это тоже не новелла российского права: герб и флаг защищаются, поскольку они олицетворяют, в том числе уважение, патриотические чувства, которые испытывают люди, которые видят этот флаг, который может быть размещен на улицах, на зданиях органов государственной власти и т.д. Поэтому, в данном случае, хотя статья Уголовного кодекса и называется "Защита герба и флага Российской Федерации", речь в ней идет о защите тех чувств, того отношения, которое существуют в обществе к этим символам. Это важно, поскольку мы живем в условиях светского государства, в котором символ, в том числе религиозный, обладает ценностью не сам по себе, а в силу того, что этот символ почитается значительным числом верующих людей. В свою очередь эти верующие люди имеют право пользоваться защитой государства — защитой того, что связано с их достоинством, правами и религиозными убеждениями», — отметил заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.

Говоря о доказательности оскорбления чувств верующих, В.В. Кипшидзе отметил, что «еще одно обвинение, которое существует в адрес идеи защиты чувств верующих построено на том, что невозможно доказать, что чьи-то чувства подверглись унижению и оскорблению в каждом конкретном случае. Это утверждение лишено правового подхода, поскольку оскорбление или переживания, связанные с оскорблением какого-нибудь религиозного символа, носит субъективный характер и уголовное разбирательство по этому делу может начаться с обращения в правоохранительные органы. Однако суд принимает решение по таким делам на основании предусмотренной законом экспертизы, которая предполагает всестороннюю объективную оценку визуального ряда, вербальных выражений и иных обстоятельств, связанных с конкретным прецедентом». В силу этого обстоятельства, по мнению В.В. Кипшидзе, некорректно говорить об оскорблении чувств лишь части верующих, поскольку государственное правоприменение действует, исходя из общих интересов.

«Следующий миф заключается в том, что оскорбляться — это не по-христиански и поэтому Церковь, поддерживая концепцию защиты чувств верующих людей, чуть ли не опровергает свое собственное догматическое представление о прощении и раскаянии. Это очередной правовой и теологический нонсенс: Церковь с момента своего появления никогда не отрицала необходимость существования законов, в том числе, законов, которые устанавливают уголовную ответственность граждан любого общества. Логика, которая заключается в том, что верующие должны все прощать, неизбежно приводит к мысли, что Церковь должна выступать за отмену действия уголовного законодательства как антихристианского, поскольку любой уголовный закон предполагает применение принуждения в отношении тех членов общества, которые нарушили закон. Это совершенно не так, потому что существование любого общества основывается на законе, а закон предполагает принуждение. Христианская традиция никогда не отрицала идеи государства, обладающего силой принуждения, иначе бы это значило, что христиане придерживаются анархического отношения к управлению делами общества, что совершенно не соответствует христианской истории», — подчеркнул В.В. Кипшидзе.

Докладчик отметил, что распространенное мнение о том, что концепция защиты чувств верующих была выдумана в Российской Федерации и не имеет аналогов в европейской правовой практике, не соответствует действительности. «В практике Европейского суда по правам человека существует достаточное количество дел, которые подтверждают, что идеи защиты чувств верующих людей имеют право на существование в демократическом обществе. Например, существует известное дело "Институт Отто-Премингер против Австрии", решение по которому было вынесено Европейским судом по правам человека в 1996 году. Несмотря на то, что с тех пор прошло уже несколько десятилетий это дело носит прецедентный характер, поскольку те подходы, которые там используются, не теряют своей актуальности и поныне. Суть этого дела такова: в Австрии был показан богохульный фильм "Любовный собор", после выхода в прокат которого прокуратура страны изъяла и уничтожила все копии этого фильма. После этого инцидента "Институт Отто-Премингер", который являлся в данном случае прокатной организацией, начал судебный процесс. Проиграв его во внутренних судах Австрии, институт обратился в Европейский суд по правам человека, который со своей стороны вынес решение, где подтвердил обоснованность мер государства, предпринятых для того, чтобы оградить католиков Тироля от подобного рода оскорблений. Суд постановил, что просмотр этого фильма может создать у католиков представление о том, что их чувства и достоинство унижены. И в данном случае суд еще раз подтвердил, что свобода творческого самовыражения не носит абсолютного характера. Существует также и ряд других дел, в которых Европейский суд придерживается аналогичного подхода», — отметил В.В. Кипшидзе.

Докладчик полагает, что любое государство имеет право устанавливать те наказания за преступления, которые соответствуют тем обстоятельствам, которые существуют в этом государстве. «Российская Федерация вправе установить более жесткое наказание за нарушение чувств верующих по той причине, что в России и других государствах, ранее входивших в Советский Союз, осуществлялись массовые преследования и убийства верующих людей. Именно поэтому попытка в той или иной форме подвергнуть верующих людей осмеянию, оскорблению, унижению, — несомненно, должна встречать более жесткое уголовное наказание, чем в тех странах, в которых подобного рода явлений не было. Поэтому концепция защиты чувств верующих является демократической концепцией и имеет поддержку со стороны даже такого либерального учреждения как Европейский суд по правам человека. Вместе с тем, любое применение нормы, в том числе касающееся защиты чувств верующих, не является полностью неподвижным и не подверженным влиянию общественного контекста. В Европе и России имеют место попытки скомпрометировать защиту чувств верующих вопреки действующей правовой традиции, отменить ее явочным порядком путем общественного давления. Именно поэтому ведется массовая пропаганда, распространяются мифы с целью настроить общество в пользу отмены этой нормы. «Полагаю, что в арабском контексте эта норма сохранится дольше. Надеюсь, что она сохранится и в России, но только в том случае, если мы будем небезразлично относиться и демонстрировать солидарность с правоприменением по данному вопросу», — подчеркнул В.В. Кипшидзе.

Говоря о личном опыте работы в данной сфере, докладчик заметил, что «строгость этой нормы вовсе не исключает возможности примирения с теми людьми, которые совершили подобного рода преступления, но хотят принести деятельное раскаяние». «Некоторым кажется, что раскаяние — это лишь церковный термин. Однако это понятие существует и в уголовно-процессуальном кодексе: существует статья "Деятельное раскаяние". Если человек, причинивший вред чувствам верующих, нарушивший статью 148 Уголовного кодекса России, желает принести деятельное раскаяние, то мы как христиане должны принять это раскаяние и всячески содействовать тому, чтобы этот человек был освобожден от уголовного наказания. В этом заключается наш христианский долг. Но раскаяние можно принимать только если приносятся извинения», — заключил В.В. Кипшидзе.

Лекторий «Крапивенский 4» организован Российским православным университетом, Всемирным русским народным собором и Русской экспертной школой. Руководитель лектория «Крапивенский 4» — первый заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, декан социально-гуманитарного факультета РПУ, доктор политических наук А.В. Щипков. Лекторий проходит по средам с 18.00 до 19.00.

Патриархия.ru