Скорость, лёгкость и простор

Порулить «С-4М» ему, конечно, не дали, но мальчик стоял возле комбайнёра, держась за его сиденье, смотрел, как ложатся под жатку золотые колосья, слушал грохот, из-за которого нельзя было ничего спросить, дышал и глотал пыль, которой здесь было больше, чем воздуха. А заодно посматривал в зеркальце заднего вида, где было видно большую наклонную трубу (она называлась шнеком), по которой зерно поднималось и высыпалось прямо в кузов ехавшего рядом грузовика.

— А что будет дальше с пшеницей? — спросил мальчик комбайнёра, когда грохот смолк и все трое, вместе с водителем грузовика, сели перекусить в тени под деревьями лесополосы.

— Повезу её на элеватор, — ответил мальчику водитель.

— А можно... — начал было мальчик. Водитель с комбайнёром заулыбались.

***

Это был обычный мальчик их времени: он ходил в школу пешком в соседнее село, пас коров вместе с другими такими же мальчиками и мечтал о светлом будущем. Он развозил воду для колхозных работниц, пропалывавших свёклу, умел держаться на коне и порой, отцепив бочку с водой, пускал коня галопом через всё село, к вящему возмущению бригадира. Он работал в огороде, затем купался в озере, резвился со сверстниками и слушал песни, которые пела мать.

Да, он был обычным мальчиком своего времени. Ведь многие мальчики в его время не помнили своих отцов. И когда в село заходил мужчина в форме с чемоданом в руках, все такие мальчики с надеждой смотрели ему вслед: не к нам ли во двор он идёт, не наш ли папа вернулся домой, сбежал из плена, угнав вражеский танк, возвратился, успешно выполнив секретное задание, задержавшее его на восемь лет после войны.

Нет, не наш...

И больше всего на свете хотелось такому мальчику вырваться в широкий мир, стать кем-то настоящим, достичь чего-нибудь хорошего, работать и жить, жить, жить... Чтобы смерть отца и труд матери не были напрасными, чтобы было то будущее, за которое они отдали свою жизнь, покой и здоровье.

***

Грузовик подпрыгивал на ухабах, ветер врывался в кабину и ерошил волосы мальчика. Мир раздвинулся, родное село исчезло за холмами, и мальчик ощутил, что всё это правильно: и ветер, и холмы, и поля, и перегретый воздух.

А самое главное — машина и дорога. Мальчик знал, что машина — это не только скорость, лёгкость и простор. Это ещё болты и ступицы, запах бензина и масла, и много часов лежать на пустом мешке под машиной с поднятыми руками и крутить, регулировать, затягивать, кряхтя от напряжения. И это тоже было правильно. Настолько правильно, что дорога начала мальчику сниться и стала его жизнью.

Неудивительно, что после школы он поступил на водительские курсы, которые находились аж в райцентре. Тридцать километров туда — тридцать обратно. В сухое время — на велосипеде, в мокрое — пешком по непролазной грязи. Перед рассветом — туда, день — там, поздней ночью — обратно. И порою — волчьи глаза из перелеска, а ты — один-одинёшенек перед ними.

Выдержал, несмотря на противодействие главы сельсовета. Помнил рассказ матери о том, как в такую же тёмную пору его отец вместе с другом, вдвоём на одной лошади, доскакали до станции, сели в товарняк и уехали на Донбасс работать в шахте. Их тоже не пускали, им тоже нелегко пришлось. А затем отец вернулся с заработком и элементами роскоши того времени — велосипедом и патефоном — на удивление всему селу.

И мальчик тоже вернулся — с водительскими правами. Дорога и простор отныне принадлежали ему.

***

Затем служба в армии, и снова дорога. Кем же быть ему, как не военным водителем?

В его время служили долго и далеко. Теперь колёсам его машины покорялись горные дороги, а в окошке виднелась то река Аракс, то гора Арарат. Три года в древнем городе, название которого переводится как «место первой высадки» и связывается с Ноем. Впрочем, тогда об этом не говорили: просто город и военная часть на границе с Ираном.

Затем — домой, к матери. И снова — в широкий мир, где дорога и простор. Снова за рулём — теперь пассажирского автобуса.

И будущую жену он встретил, сидя за рулём. Теперь он покупал букет цветов, ставил их в вазу на щиток возле приборной панели и так возил весь день: разгоняясь на трассе, тормозя перед светофорами, разворачиваясь в конце маршрута, ожидая, что в конце дня будет ехать домой та, для которой они куплены.

И пассажиры, вероятно, были благодарны той неизвестной девушке, из-за которой их автобус шёл мягко, как океанский лайнер, так что при всех манёврах на дороге цветы не падали и ваза не опрокидывалась.

***

И вся жизнь так: за рулём. С «ЛАЗа» он пересел на «Икарус», с местной линии — на престижный маршрут «Полёт». Надёжный водитель, которого можно назначить на любое «узкое» место в расписании, и он будет с исправной машиной и трезвым. Затем — пожилой опытный водитель, который отвезёт группу детей через городские пробки куда-нибудь в Канев на Чернечу гору, вернётся вовремя и без происшествий, а учителя будут благодарить руководство АТП.

Он успешно, хоть и нелегко, пройдёт через кризис 90-х и останется на той же работе. Доработает до пенсии и ещё несколько лет будет продолжать трудиться. Просто потому, что это его работа. Просто потому, что когда-то в детстве мальчик сравнил комбайн с грузовиком и нашёл своё призвание. И больше не сомневался.

Да, он не стал ни министром транспорта, ни инженером-конструктором автомобилей, ни даже начальником автоколонны в своём АТП. Но ему и не хотелось управлять, или строить, или распоряжаться. Он любил дорогу, простор и шум заднего моста. Он получил это в молодости и пронёс через всю жизнь, и передал ощущение этой любви своим детям...

***

Может быть, не для всех такой путь. Может быть, и вправду люди делятся на «сканеров» и «дайверов», и вторые могут углубляться в одно дело, достигая в нём совершенства, а первым для такой же эффективности нужна частая смена рода деятельности. Тогда этот очерк будет полезен только «дайверам».

Однако перед выбором жизненного пути вставал каждый из нас, и у каждого, кто такой выбор сделал, будет своя история, свой «сериал».

И каждый, наверное, помнит чувство неуверенности, неизвестности, чувство риска, когда наступает пора принять такое решение и идти его исполнять: менять или не менять школу, подавать документы в иняз или в КПИ, идти работать или оставаться в аспирантуре, продолжать ездить в офис или податься в фрилансеры.

А бывает и такой выбор: стать буддистом или христианином, идти в монастырь или искать спутника жизни, принимать священный сан или дальше тянуть лямку чтеца-пономаря-электрика.

***

Мы так много знаем о политических событиях, о жизни христиан в разных странах, о мире гаджетов, о том, как выбирать одежду и продукты, каким топливом где заправляться, так споро оглядываемся вокруг и впитываем информацию извне, что оставляем за пределами своего познания одно важное — самих себя, глубинных, внутренних.

Нет времени задуматься по-настоящему: кто такой я? Чего мне хочется достичь в этой жизни? Что у меня получается хорошо, что плохо? Чего я боюсь, да так, что и сам себе не признаюсь? Где мне хорошо жить? Какие таланты мне Бог подарил? Нашёл ли я их? Использую ли? Какие зависимости пустили во мне корни и мешают жить?

Нужно очень глубоко встретиться с Богом, чтобы искренне осознать себя Его рабом. Нужно очень много повидать на земле, чтобы всем сердцем захотеть Вечности. Нужно много чего уметь делать по-человечески хорошо, чтобы увидеть несовершенство всего этого в Божиих глазах. Так постепенно вырабатывается некая внутренняя трезвость и самостоятельность в суждениях, которая помогает разбивать стереотипы, находить свой путь и следовать по нему.

***

«Вот ты такой хороший, правильный, в церковь ходишь, батюшке помогаешь. Поступай в семинарию», — советуют благочестивые старушки, которые втайне мечтают брать у тебя благословение и рассказывать подругам по скамейке: «Вот отец N — я его с вот такого помню...».

Зачем? Разве каждый, кто любит читать, обязательно становится писателем? А каждый, кто любит поесть, должен быть поваром? А тот, кто в детстве играл машинками, — водителем?

Так почему юноша, любящий Церковь, обязательно должен стать монахом или священником? К участию в жизни церковной общины призваны все христиане, но разве Церкви нужны миллионы священнослужителей?

И постепенно приходит понимание: жизнь в Церкви не подразумевает «карьеру» в Церкви.

***

«Вот ты удачливый бизнесмен, у тебя сеть фастфудных ресторанов, но если ты поверил в Бога, то теперь живи по Евангелию. Помнишь богатого юношу, верблюда и „игольные уши“? Не обманывайся: православная вера и мирская карьера — вещи несовместимые, это тебе любой старец скажет...»

Здрасьте! Да разве Церковь когда-нибудь состояла из одних бедняков, всё раздавших и всё оставивших? А кто тогда служил апостолам «от имений своих», о чём неоднократно читаем в Деяниях? И разве в Церкви не было людей, успешно реализовавшихся во внешней жизни?

Можно навскидку припомнить святителя Василия Великого, который был землевладельцем и даже имел рабов. Он не отказывался от имения и богатства, но использовал их: основал в своём же имении монастырь, где сам работал и нещадно постился, а во время голода 368 года в Каппадокии открыл свои житницы для всех голодающих.

Его друг святитель Григорий Богослов, написавший об этом, также владел имением и часто сетовал на необходимость управлять им, хотя его манило безмолвие и аскетические подвиги. Однако он не раздавал имение нищим, а в нём же мирно окончил свои дни, приводя в порядок свои записки.

История назвала этих друзей великими учителями Церкви. Значит, жизнь по Евангелию и следование за Христом — это не чёрно-белый квадрат между двумя крайностями?

***

Брат Григория — Кесарий, будучи христианином, успешно самореализовался как юрист при императорском дворе. Многие христиане первых веков делали даже военную карьеру.

Например, сорок мучеников Севастийских, великомученики Георгий Победоносец, Феодор Тирон и Феодор Стратилат (вопроса исторической достоверности их житий здесь не касаемся). Разве все эти люди не читали Евангелия? Читали, слышали. Просто не зацикливались на своём богатстве и на своём «кресте» — работе.

Они поместили в центр своей жизни Христа, и остальное стало иметь значение лишь в ту меру, в какую оно связано со Христом. Пока не было связано — служили в императорской армии, а когда перед ними встал выбор, без колебаний выбрали Христа, пожертвовав не только карьерой, но и самой жизнью.

***

И в наших храмах есть очень много людей, у которых искренняя и глубокая вера не вошла в противоречие с земной деятельностью, но, напротив, породила трудолюбие, честность, человечность, умение искать и принимать Божию волю, способность радоваться. Как следствие, они достигли того, что принято называть жизненным успехом, и остаются каждый в том звании, в котором призван (1 Кор. 7, 20).

Это хорошие юристы, учителя, стоматологи, руководители корпораций, милиционеры, военные, курьеры, продавцы, парикмахеры и многие-многие другие. Все те люди, которые однажды вгляделись в себя, увидели свой талант, который от Бога, поняли свой путь, встали и пошли по нему, трудно и радостно.

С ними легко иметь дело, они профессионалы в своей области, им можно довериться, они делают своё дело с удовольствием, без натуги и скрипа, потому что делают именно своё дело.

***

Да, для того чтобы вглядеться в себя, нужна немалая смелость: а вдруг там очень страшное увижу, а спрятаться негде и убежать некуда?

Но можно и наоборот: в своём сердце разглядеть того забытого прекрасного мальчика или девочку, какими мы были в детстве, пережить их по-взрослому, прочувствовать, понять, вернуться к себе, настоящим.

Во взрослом возрасте мы ищем свой путь как-то рационально, предлагая себе разные варианты, взвешивая их и отсекая. А в детстве просто чувствуем — всей душой и всем сердцем, не анализируя. И если вспомнить то детское самоощущение, вернуться к себе, забытому, тогда станет намного понятнее, кто мы такие и какие способности заложил в нас Господь. Внутренняя раздробленность будет преодолена, мы станем более цельными, верными себе и вернёмся на правильный путь, который у каждого свой, Создателем намеченный.

Тогда решать станет легче и трудиться радостнее, и леность с унынием отступят — они вечные спутники сомневающихся. Да и окружающим будет с нами легче.

Диакон Святослав Сёмак

Отрок.Ua

Поделиться в: