По милости Божией

Храм в поселке Мокроус освящен во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского. Построен он руками настоятеля священника Евгения Клементьева и его помощников — к профессионалам обращались только в случае самой крайней необходимости. Понятно, что и атмосфера здесь особенная…

Наша машина остановилась у входа в храм. На лестнице, прямо посередине, сидела рыжая собачка и приветливо смотрела на нас. Собачка хорошо знала, что внутрь ей нельзя, поэтому она довольствовалась правом сидеть на ступенях и приветствовать людей, входящих в дом Божий. Эта симпатичная деталь сразу настроила на теплое, радостное общение…

Удивительный храм в Мокроусе — действительно дом Божий, в нем сразу чувствуешь, будто тебя тут долго ждали и очень рады видеть.

Первым, кого мы увидели, войдя в храм, оказался его настоятель — иерей Евгений Клементьев — худощавый, с очень живой мимикой лица и стремительными движениями. Отец Евгений производит необычное впечатление. С одной стороны, перед тобой совершенно адекватный времени и обстоятельствам человек — уверенный, собранный, энергичный, но вместе с тем во всем его облике, манерах, интонациях столько детской веры в реальность повседневных чудес… Хочется слушать его бесконечно, и, общаясь с ним, легко представить, что благодаря этому редкому сочетанию трезвенности и наивной детской благодарности Богу за каждую мелочь батюшка способен заразить верой любого: и зрелого, прагматичного, твердо стоящего на ногах мужа, и ребенка.

Возле каждой иконы батюшка рассказывает целую историю, полную чудес: тех самых, которые нецерковные люди просто не способны увидеть и понять… Время от времени отец Евгений стремительно удаляется в алтарь, чтобы принести оттуда еще одну святыню, что-то рассказать и о ней…

— У нас есть частички мощей многих святых, в том числе великомученика Георгия Победоносца, целителя Пантелеимона… Есть удивительные святыни, например, частица облачения святителя Спиридона Тримифунтского, мне ее дали, когда я был на острове Корфу… Представляете, святитель Спиридон, помогая людям, постоянно путешествует по острову и даже… снашивает тапочки. Когда греков спрашивают, как это возможно, они отвечают очень просто: «У нас же кругом горы!». А иногда в раке обнаруживают кусочки водорослей — это значит, святитель помогал кому-то в море… А еще у нас есть кусочек мраморной плиты из пещеры, в которой был захоронен Лазарь, — продолжает отец Евгений и, видя мое удивление, улыбается: — Да, тот самый — Четверодневный. Это я когда был на Кипре, где служил Лазарь после воскрешения, попросил разрешения «отщипнуть» кусочек расслоившегося мрамора… Я говорю смотрителю храма святого Лазаря: «Разрешите, я же не для себя прошу, а для своих прихожан, представляете, как они обрадуются?». Мне ответили: «Ну, попробуйте, если у Вас получится…». В нашем храме ежедневно совершается молитва. В праздники — всенощное бдение, Литургия и молебны, в остальные дни читаются акафисты. Ведь молитва в храме, как и лампада, должна обязательно постоянно теплиться.

И все-таки, по мнению батюшки, народ в Мокроусе «расшевелить» непросто: сказывается, что здесь никогда не было храма.

— Здесь даже заправка называется «Комсомол»… — удивляется отец Евгений.

— Батюшка, расскажите, а как храм строили?

— Сами строили, без спонсоров. Помогала епархия — началось все еще при Владыке Александре, очень поддержали нас Владыка Лонгин, протоиерей Василий Стрелков — тогда он был настоятелем Свято-Троицкого храма в Покровске. Весь нулевой цикл мы сами осилили — помогали прихожанки, их мужья, просто жители поселка, даже мусульмане в стороне не остались — мы стучали в каждый дом. Многие отозвались. Вот с бабушкой Валей мы вдвоем штукатурили в алтаре, — батюшка кивает в сторону пожилой женщины за свечным ящиком. — Профессионалов приглашали только класть кирпич, плитку и покрыть крышу металлочерепицей. А все остальное — деревянные перекрытия, монтаж, шпаклевка, штукатурка — сами… И дети помогали, и бабушки. И, конечно, наш покровитель — святой Иоанн Кронштадтский. Мы ему акафист ежедневно читаем с тех пор еще, как в вагончике служили — очень нам его поддержка нужна, и мы ее постоянно ощущаем!

— Чудеса у вас кругом…

— Ну да, ведь вся жизнь — это чудо, если кто понимает… Вот видите, цветочки живые вокруг иконы царственных страстотерпцев? Они уже четвертую неделю так лежат и даже, смотрите, корешки пустили, не чудо разве? А вот когда мы в вагончике служили, как-то на Троицу мы икону обычным вьюнком украсили, так он несколько недель живой был — это в жару, когда металлический вагончик раскаляется, как печка, и трава на полу храма уже на другой день превращается в сухое сено!

К Богу отец Евгений пришел через своих родителей. Когда-то они занимали достаточно ответственные посты, а пришли к вере — и не смогли жить по-прежнему: отец с поста подполковника милиции ушел работать преподавателем труда в среднюю школу, а мама с должности директора Дворца пионеров переквалифицировалась в нянечку детского приюта. Эта их решительность, воля, готовность идти за Господом сформировала и внутренний мир их сыновей.

— Жизнь родителей, их пример сыграли огромную роль в моем становлении, — вспоминает отец Евгений. — Когда я был подростком, то они удерживали меня в храме, иногда вопреки моей воле, и я благодарен за это. Родителя уберегли меня от многих ненужных соблазнов и искушений юности. Отец теперь священник, служит в Ульяновской епархии…

— А как рождалась ваша собственная семья?

— Это тоже было достаточно необычно… Мой духовный наставник — протоиерей Александр Ткачев — познакомил меня с православной девочкой, когда я еще учился в старших классах. Я был очень загружен — обычная школа, художка, занятия музыкой, спортом… В общем, виделись мы с Катей редко. Потом, когда я уже учился в семинарии и приезжал домой в Вольск на каникулы, то мы виделись тоже нечасто. И вот пришло время рукополагаться. Отец Александр и мой папа благословили меня жениться. На меня никто не оказывал давления, просто спросили, вижу ли я в Екатерине хорошую матушку и мать своих детей. Я ответил: «Вижу». Так и появилась по милости Божией моя семья, родились сыновья — Алексей и Матфей. Как сельский священник, окормляющий четыре прихода, я почти не бываю дома — ухожу, когда дети еще спят, возвращаюсь — они уже спят. Ничего не поделаешь, для священника главное — служение. Когда уезжаю в поездки — очень скучаю по жене, сыновьям…

— А что такое супружеская любовь для священника?

— Это, прежде всего, чувство ответственности и беспокойства за свою супругу, детей, ощущение близости, понимания друг друга. А любовь для неверующего, мирского человека — это, как правило, просто страсть, которая неизбежно уходит со временем.

— А как проходит процесс воспитания сыновей? Ну, разумеется, они в алтаре вместе с папой?

— Вы знаете, нет. Я редко беру туда старшего, а младшего вообще пока не пускаю в алтарь. Им нужно сначала духовно окрепнуть. Алтарь — это ведь святая святых. Там нельзя сидеть, разговаривать, отвлекать чем-либо священника от молитвы. Нельзя допускать привыкания к святыне. Это касается и священников. Ведь вы же знаете, кто делал революцию в России — интеллигенция, поповские сыновья — те самые, которые дверь в алтарь открывали ногой, если руки были заняты. Это страшно, на самом деле. Ведь у священника две благодати: одну он получает во время хиротонии, другую — от Бога через личную молитву. Не утратить страх Божий, благоговение — это самое главное, иначе все рухнет.

— Батюшка, а Вам никогда не хотелось служить в городе, в большом, благоустроенном храме?

— Что Вы, я, еще учась в семинарии, мечтал построить храм! Ведь в нем будут молиться обо мне и после моей смерти, пока храм стоит. Во время строительства у меня случилась травма глаза, и чтобы сохранить зрение, нужно было отказаться от строительства полностью, пожертвовать этой мечтой — самому построить храм. Я предпочел пожертвовать здоровьем — один глаз у меня не видит. А вообще, в деревне больше думаешь о духовном, в городе, к примеру, важно, в каких ботинках ты ходишь, в каком пальто. А здесь я всю зиму в валенках, в потертой куртке — мне так удобно…

— Зато храм у вас какой нарядный — как дитя у хороших родителей…

— Да, слава Богу за все. Были и тяжелые времена, когда и кушать было толком нечего, ютились по съемным квартирам. Но люди добрые всегда помогали. Была такая бабушка — Анна Ивановна, я с семьей жил у нее первое время, она заботилась о нас как о родных. Она уже умерла, мы каждый день читаем по ней Псалтырь, Царствие ей Небесное… Сейчас очень выручают друзья. Бог милостив к нам: когда для храма что-то срочно нужно — даже не сомневаемся, молимся, скажем, святителю Спиридону Тримифунтскому, и вскоре приходит какая-нибудь бабушка — приносит конверт. Думаешь, ну сколько там может быть от пенсии? Ну, тысяча. Открываешь, а там ровно столько, сколько нужно…

Отец Евгений — человек, чьи мечты сбываются. Поэтому кажется, что каждый его день — это праздник. Но жизненный опыт подсказывает, что за этим стоит огромный труд, большое напряжение всех человеческих сил, ежедневная отдача себя без остатка выбранному служению. Но когда видишь сияющие глаза и детскую радостную улыбку батюшки, то понимаешь, что слова «по милости Божией» для него не просто привычный оборот речи — Бог действительно по Своей бесконечной милости восполняет благодатью все неизбежные потери, и все, отданное Ему от чистого сердца, возвращает сторицей.

Елена ГААЗЕ

Поделиться в: