Личностное измерение традиционного мира

Доклад Епископа Покровского и Николаевского Пахомия
на пленарном заседании XIII Межрегиональных образовательных Пименовских чтений.

Мы постепенно выходим из состояния подросткового бунта, когда любые нормы, ограничения и запреты воспринимаются как принудительное ограничение свободы, насилие над личностью. Новая и новейшая история дает нам массу примеров того, как необузданная свобода, которую скорее стоит назвать произволом, приводит к жесткой диктатуре и тотальному контролю над личностью. Взрослый человек, в отличие от подростка, прекрасно понимает, что запреты и нормы, основанные на заповедях Божиих, не отнимают у человека свободу, а напротив, делают ее более совершенной и независимой не только от внешних обстоятельств, но и от того деструктивного и злого, что живет в сердце каждого как последствие грехопадения.

Сегодня в сфере образования много говорят о том, что детей и юношество нужно приобщать к духовным традициям. Однако следует понимать, что никакая традиция не живет сама по себе, без ее активных носителей и без того культурного поля, которое обеспечивает ее существование. Поэтому в своем выступлении мне хотелось бы обратить внимание на личность – творца, носителя и конечную цель любой традиции.

В процессе передачи традиций от одного поколения к другому важную роль играет их личностное осмысление. Как отмечают многие ученые, культура и личность взаимосвязаны друг с другом. С одной стороны, культура формирует тот или иной тип личности, а с другой – личность воссоздает, изменяет, открывает новое в культуре.

Если говорить о традициях нашего народа, в которых современные педагоги порой видят панацею от безнравственности, то нужно прекрасно понимать, что на протяжении многих столетий именно Православие создавало это культурное поле. Церковь объединяла людей разных сословий, разного возраста и материального положения, задавая для них единую систему нравственных координат. Православие научило наш народ освящать молитвою каждый день земного труда, видеть его важность в перспективе вечности. Христианство принесло на Русь годовой церковный круг и смогло посредством его облагородить, духовно возвысить жизнь человека, по-христиански осмыслив традиции и обряды.

А главное, как писал историк Константин Дмитриевич Кавелин, христианство открыло в человеке и глубоко развило в нем внутренний духовный мир. Когда внутренний духовный мир получил такое господство над внешним материальным миром, тогда и человеческая личность должна была получить великое, святое значение, которого прежде не имела. Человек – живой сосуд духовного мира и его святыни; если не в действительности, то в возможности он представитель Бога на земле, возлюбленный сын Божий, для которого Сам Спаситель мира сошел на землю, пролил святую кровь Свою и умер на Кресте. Такой совершенно новый взгляд на человека должен был вывести его из ничтожества, освободить из-под ига природы и внешнего мира[1].

В общественных науках до сего дня бытует мнение, что в традиционном обществе отсутствует свобода, что личность здесь не развита и полностью подчинена «безмолвствующему большинству». К примеру, в средневековом искусстве мы часто сталкиваемся с анонимностью, с точным следованием канону и норме. Но, тем не менее, история сохранила имена многих героев этой эпохи. Не личность вообще отвергалась, личности (да еще какие!) были. Просто не каждый человек обладал правом на публичное проявление индивидуальности, и не каждая индивидуальная черта принималась за личностную особенность.

И в этом мудрость наших предков согласуется с представлением современных общественных наук, в которых понятие «личность» не является синонимом понятия «индивид». Понятие «индивид» характеризует отличительные черты каждого конкретного человека, понятие «личность» обозначает его духовный облик [2].

Цель следования православной традиции – достижение святости. Христиане, следуя Христу, по благодати становятся святыми. «Общее» Отцу и Сыну – это Божественность, которую Дух Святой сообщает людям в Церкви, соделывая их «причастниками Божеского естества», сообщая огонь Божества – нетварную благодать – тем, кто становятся членами Тела Христова»[3].

Но при этом человеческие личности, становясь ипостасями этой единой природы, не уничтожаются, не смешиваются с Божественной Личностью Христа, ибо в этом случае ипостась личности прекратила бы свое существование. Но именно потому, что Церковь есть новое Тело человечества, она содержит в себе множество человеческих ипостасей. И именно благодаря неуничтожению человеческой личности возможен разнообразный и великолепный по своей красоте и духовным оттенкам сонм святых в Церкви Христовой просиявших. Благодать действует на христианина так, что не затрагивая его личность, не мешая ей развиваться, не сковывает человека на пути к Богу, а даже наоборот – дает органическое и широкое раскрытие его душе. Как отмечал писатель Борис Константинович Зайцев: «Монахи все вообще разные. Они исповедуют одну веру, и это объединяет их, но глубокая душевная жизнь в соединении с тем, что никто не носится со своей личностью, не выпячивает ее, напротив, как будто ее сокращает, приводит к тому, что как раз личность-то и расцветает, свободно развивается по заложенным в ней свойствам»[4] .

Русская святость и русская культура – понятия неделимые. Без святости, которая подразумевает под собой православную веру, собор всех святых, почитаемых на Руси, совокупность тех черт характера русского человека, которые сформировались на основе христианских ценностей, не существовало бы в мировой культуре такого феномена, как русская культура с древнерусской литературой, где каждое слово проникнуто любовью к Богу и человеку как образу и подобию Божию, иконописью, храмовой архитектурой, которые так ценятся во всем мире своей духовной гармонией; и произведениями писателей классиков с их вечными вопросами о поисках истины, о страдании и покаянии. Если бы не было этого стержня святости, наша культура давно бы ассимилировалась в мировом культурном пространстве [5] .

Но святость – это не абстрактное понятие, а плод личного подвига человека. Это воспитание человеческой личности во всей красоте богоподобия. То что достижение этой цели возможно, нам доказали своей жизнью святые. Но эта красота, данная и заданная человеку в творении, раскрывается лишь при жизни по заповедям Божиим в борьбе со своими страстями. Как отмечает священник Павел Флоренский, «христианская аскетика  создает не "доброго" человека, а "прекрасного", и отличительная особенность святых подвижников – вовсе не их "доброта", которая бывает и у плотских людей, даже у весьма грешных, а красота духовная, ослепительная красота лучезарной, светоносной личности, дебелому и плотскому человеку никак недоступная»[6] .

Святоотеческое представление о человеческой личности нашло отражение и в трудах светских ученых. Одним из первых, кто в нашем Отечестве придал понятию «личность» именно духовное значение, был выдающийся русский государственный деятель Михаил Михайлович Сперанский. В своем наставлении для юношества «Руководство к познанию законов» он пишет: «Собственность лица есть власть человека над собственными его силами, как душевными, так и телесными. Власть сия основана на первообразной власти духа над душою и души над телом. Сие называется личностью, самостоятельностью». Власть духа имела для мыслителя принципиальную важность. Он также писал: «Цель общежития есть утвердить между людьми нравственный порядок и посредством правды общежительной возвести к правде всеобщей. Общежитие есть преддверие вечности. В нем человечество навыкает, приуготовляется, образуется к нравственному единству»[7] .

В XIX веке в России сформировалось два понимания человеческой личности: одно было основано на новозаветном и святоотеческом понимании и предполагало самореализацию человека в духе и любви, конечной задачей личности выступало обожение; второе было связано с самосознанием и переживанием собственного «Я». Раскрытие личности, иными словами, предполагало два прямо противоположных пути – в Боге и через Бога или в себе самом и через самого себя. Нетрудно заметить, что эти два понимания личности влияют на общественное сознание и до сих пор, определяя противоположные традиции общественной жизни.

Если рассматривать личность в перспективе социального бытия, то, как отмечает игумен Георгий (Шестун), возможно выделить три уровня, точнее, три личностные основы или горизонта бытия человека, связанные между собой вертикальной связью: это нравственность, благочестие и благоговение[8] .

Под нравственностью принято понимать совокупность общих принципов и норм поведения. Нравственные законы регламентируют поведение человека только в рамках земной жизни, ставят человека перед лицом общества, в котором он живет.

Благочестие есть предстояние человека перед Высшим, переживание своей призванности, особого задания и связанного с этим чувства ответственности за свою жизнь. Как писал известный русский философ Иван Александрович Ильин: «Человек не может творить культуру, не чувствуя себя предстоящим именно тому, что он должен осуществить в своем культурном творчестве. "Творящий" без верховного Начала, без идеала, перед которым он преклоняется, не творит, а произвольничает, "балуется", тешит себя или просто безобразничает... поклонение Богу не унижает человека, а впервые довершает его бытие и возвышает его. Человек же, который "ничему не поклоняется", обманывает сам себя, ибо на самом деле он поклоняется себе самому...» [9].

Благоговейный человек переживает свое предстояние Высшему в опыте личной жизни. Он воспринимает мир как творение Божие, а значит, относится к нему с особой любовью и кротостью. Себя он видит существом греховным и несовершенным, которому дана возможность достичь высот святости через обожение своей природы, и это не только возможность, но и задание, которое делает человека ответственным перед Богом за свою жизнь.

Период кризиса, который переживает современное общество, остро ставит перед нами вопрос: какой идеал личности мы видим в центре нашей культуры? Исходя из ответа на него, определяются приоритеты общественного развития.

Для нашего времени очень актуально звучат слова известного английского поэта Томаса Элиота: «Традицию нельзя унаследовать – ее надо завоевать». Ведь содержание традиции не дано заранее, оно должно быть развернуто в процессе реализации ее в действительности. Любая традиция задает лишь самое общее направление, не исключающее личностную активность ее носителей. И потому бездушное воспроизведение традиционных форм без личного, живого участия, без привнесения чего-то нового, рожденного опытом сегодняшнего дня, не сделает наше общество традиционным, не позволит воспользоваться опытом предшествующих поколений.

Сегодня мы находимся в уникальной ситуации – во многих городах, селах нашего Отечества традиции уничтожены, просто вырваны с корнем. Простой человек сразу не ответит, в чем заключаются традиции его семьи, его малой Родины. И наша задача не только возродить утраченные, но и наметить созидательный план развития новых благих начинаний, основанных на православных ценностях, которые станут впоследствии добрыми традициями.

1. Сперанский М.М.. Руководство к познанию законов. // http://dugward.ru/library/speranskiy_m/speranskiy_rukovodstvo.html

4.Зайцев Б.К. Река времени. От Афона до Оптиной Пустыни. - М., ДАРЪ, 2007. С. 234.

5.Зыкова Н.В. Русская святость как ключ к пониманию русской культуры. // http://www.prosvetcentr.ru/Ask_to/article/articl.php?id_site=1&id_article=121&id_page=  

6.Священник Павел Флоренский. Столп и утверждение истины. М., 1914. С. 98-99

7.Сперанский М.М.. Руководство к познанию законов. // http://dugward.ru/library/speranskiy_m/speranskiy_rukovodstvo.html

8.Игумен Георгий (Шестун). Православное понимание личности. // http://www.portal-slovo.ru/pedagogy/38281.php?ELEMENT_ID=38281&SHOWALL_1=1

9.Ильин И.А. Собрание сочинений. М., 1994. Т. 3. С. 40

Поделиться в: