Интерес к священнику — тоска по Богу
![](/upload/iblock/087/0870e7adba50ecf7cd203347f58be064.jpg)
— Чувствовали ли Вы, будучи священником, повышенное общественное внимание к себе? Видите ли сегодня, будучи правящим архиереем недавно созданной епархии, это внимание общества к клиру Церкви?
— Конечно, чувствовал — и в храме и вне храма, и в служебной жизни и в повседневной. Священник всегда — объект самого пристального внимания, и в хорошем, и в плохом смысле слова. Прихожане к нему прислушиваются, присматриваются. Делают, как он говорит, или не делают, это другой вопрос, но то, что прислушиваются с интересом, — однозначно. Причем здесь прямая зависимость: насколько глубок человек, насколько богат его духовный опыт и внешний опыт жизни в Церкви, настолько он внимателен к словам священника. Для кого-то его слово, его поступки, его труд становятся примером, и здесь он, конечно, должен быть на высоте своего служения. Но приходится сталкиваться и с человеческой немощью также — когда любое твое слово, любое действие или бездействие вызывает нездоровый интерес, разговоры, пересуды, сплетни…
Но это все о пастве, прихожанах. А если говорить о людях внешних, малоцерковных, то, безусловно, для них священник тоже объект повышенного интереса. В чем это выражается? Прежде всего в том, что на него реагируют, как на «не просто человека». Еще несколько лет назад священник, идущий по улице в духовном платье, вызывал совершенно неординарные чувства у людей: и недоумение, и восторг, и просто удивление, потому что это было необычно. Сегодня такого ажиотажа уже нет — священник в рясе стал обычным явлением на наших улицах. Но, как и раньше, как и всегда, надевая на себя рясу, священник перестает быть просто человеком, он становится представителем Церкви, и по его поступкам, по его словам люди судят о Церкви. А бывает, что и о Боге судят по тому, как себя священник ведет. Поэтому, когда ты находишься где-то на людях, даже просто идешь по улице, ты всегда объект внимания. И очень важно для пастыря всегда об этом помнить.
Наша священническая одежда покроена таким образом, что даже внешне она священника удерживает от каких-то резких движений, от необдуманных шагов и поведения. Покрой рясы или подрясника — своего рода символ того состояния, в котором должен находиться священник, его самодисциплины, постоянной памяти о внимании людей к нему, о его ответственности за производимое впечатление.
— Интерес к персоне священника бывает добрым, позитивным, но бывает ведь и иным: недобрым, подозрительным, уже заранее ищущим чего-то дурного или фальшивого. Значит, и причины интереса полярны?
— Как бы ни относились люди к Церкви и священнику, все равно этот интерес неподделен и неслучаен. Он говорит о том, что у людей в душах, пусть скрыто, но остается различение добра и зла; что люди, пусть подсознательно, но чувствуют, что Церковь — не просто некий институт, придуманный человеком, что она установлена Богом. Отсюда подсознательное желание в священнике, в пастыре видеть даже не просто образец для подражания, а сакральный авторитет. Даже негативная реакция (про клинику я не говорю: есть человеконенавистники, есть христоненавистники, но их не так много) в большинстве случаев связана с тем, что мы не всегда соответствуем тому Образу, которому должны соответствовать. Мы ведь люди, мы заблуждаемся, ошибаемся, падаем. Это вызывает у других людей боль, скорбь, а когда-то и злорадство, и ехидство. Но изначальная причина этому — обманутое ожидание, то есть неудовлетворенное желание видеть в пастыре Божественный пример, которому хотелось бы следовать.
— Вряд ли можно объяснить эту потребность непременно увидеть в священнике нечто дурное, приземлить и даже опошлить образ священника — одной только болью обманутого ожидания. Кстати, это ведь не в последние годы родилось, это было издревле, вспомните все эти сказки, байки и анекдоты про попа.
— С одной стороны, анекдоты про Штирлица или про Василия Ивановича с Петькой — это ведь на самом деле проявление народной любви. С другой стороны, в них действительно присутствует желание опустить возвышенный образ на землю. И еще одна причина этому, как мне представляется, — желание оправдать какие-то собственные немощи. Ведь миссия Церкви, прежде всего, — свидетельствовать о Божественной правде здесь, на земле. Священник в силу своего сана, своего призвания обязан говорить о грехе, о борьбе с ним, о покаянии и долге человека перед Богом. Но насколько он сам этому соответствует? Какие усилия он затрачивает на то, чтобы, по крайней мере, не вводить людей в соблазн? Кто-то старается больше, кто-то меньше, у кого-то не очень получается… А несоответствие становится соблазном — отказаться слушать то, что священник говорит. Человек ведь не любит, когда ему правду о нем говорят, он старается показать себя лучше, чем есть на самом деле. Поэтому через такое высмеивание Церкви, священника люди пытаются оправдывать себя.
Что же касается негативных, даже карикатурных образов — мы ведь много получили в наследство от десятилетий интенсивной богоборческой агитации. Людей, которые могут мыслить здраво и независимо, всегда не очень много. Человек подвержен влиянию среды — с преподобным преподобен будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши, и со избранным избран будеши, и со строптивым развратишися (Пс. 17, 26–27). Один человек, проживший уже долгую жизнь, доброжелательно настроенный к Церкви и даже пытавшийся воцерковляться, говорил мне, что перед ним все время стоит негативный образ попа, который ему внедрили в сознание в школе.
— Но почему у людей, родившихся уже после советской власти, в головах — все те же штампы: «пузатые попы», хитрые, елейные, корыстные?
— Это законы жанра! Человек, работающий в СМИ, знает, что такое пропаганда и что такое провокация. Но мы не должны давать повод ищущим повода, как писал апостол Павел (ср.: 2 Кор. 11, 12). Он ведь не просто так писал, видимо, и в те времена подобные проблемы возникали: и апостолы, и их ученики в сложных ситуациях оказывались. Мы знаем, как пристально смотрят люди на нас, как желают нас подковырнуть, и давайте уж хоть на пустом месте не будем давать повод. Хотя — бывают люди, которые уже просто по определению не могут нас любить, и единственный способ облегчить их мучения от нашего существования — самоликвидироваться.
Русский человек — он ведь вообще максималист, человек крайностей: либо белое, либо черное. У нас середины не бывает. Потому и коммунистическая идея у нас прижилась как нигде больше. Совершенно утопическая идея — и вдруг пустила такие корни, так мощно материализовалась — почему? Потому что мы идеалисты по природе. В Маркса и Ленина верили именно как в Бога. И строили светлое будущее. И таких искренне верующих людей было много.
Оттого и к священству относятся так: «Или у вас тут все свято, или — зачем вы нам нужны?». Но святость Церкви не в достоинствах конкретного священника заключается, а в другом: в присутствии и действии Божием.
![](/upload/medialibrary/41e/41ef54c874b52801d55dd7d4b7e32727.jpg)
— Это не только священников касается; часто приходится слышать утверждения, что и большинство прихожан на самом деле вовсе не верит, а в храм ходит — на всякий случай, для галочки, что просто мода сегодня такая… В людях живет желание кому-то верить, но вместе и страх верить, страх доверять. Многие боятся верить близким, себе самим. Для этого было очень много предпосылок, причин, и винить людей в этом, осуждать их, конечно, нельзя; мы действительно живем в непростое время. Но, с другой стороны, каждый человек судит о другом человеке в меру своей собственной испорченности. Когда человек замечает в другом человеке хорошее, доброе, светлое, это означает, что оно в нем самом есть, потому и находит в его душе отражение. А когда человек видит только гадость, только пошлость, только порок, а доброго не видит — это свидетельствует о том, что в его душе дурное есть, а доброго не хватает. Человек развращенный, циничный, не имеющий веры — в людях пытается увидеть именно эти качества: ему кажется, что все такие вокруг.
— Люди, которые не находят в себе сил поверить человеку, они ведь, как правило, и Богу — то есть в Бога — не верят.
— Конечно, ведь именно через отношения с людьми человек находит Бога. Преподобный Антоний говорит, что и спасение, и погибель от ближнего. К Богу приходят через людей. Через доброту, порядочность, открытость, искренность веры того или иного человека мы видим проявление Бога в этом мире. А нехорошие поступки отталкивают людей от Бога, к сожалению, это так. Но чтобы поверить в Бога, нужно научиться верить людям. И не надо бояться быть обманутым. Такое может произойти в жизни. Но если человек все время будет бояться обмана, он и высокого ничего сделать не сможет. Он преодолеть себя не сможет, от земли оторваться.
— Внимание общества к священнику связано ведь еще и с тем, что ему заранее отведено место моралиста или даже судьи…
— Это сложный вопрос. Современное общество не хочет, не готово к тому, чтобы в нем было это место, чтобы оно кому-то принадлежало. Это ведь действительно трудно — чтобы меня кто-то судил. Но ведь священник — он никого и не судит на самом деле. Иоанн Златоуст говорит: ненавижу не грешника, но грех. Сказать о грехе так, чтобы человека не осудить, не обидеть, — это сложно, священник должен иметь большой такт, выдержку. Нужно не только знание, но и внутреннее чувство, чтоб сделать это деликатно, корректно и спокойно. Не у всех это получается.
— Человеку ведь очень трудно признать, что кто-то лучше его самого. А священник, искренне пришедший к Богу и решивший всю жизнь Ему служить, — он, даже при миллионе недостатков и слабостей, все же, получается, лучше.
— Нет, все равно есть люди, которые это признают и которые готовы встать на этот путь — путь духовного роста. Страшное сомнение, боязнь признать, что кто-то в чем-то тебя перерос,— оно сковывает человека в духовной жизни и не дает ему расти. Чему может научиться ученик, который уже заранее уверен, что знает больше учителей? А ведь хороший учитель душу вкладывает в ученика. Он своим примером показывает, что можно любить литературу или физику. Или физкультуру. А чтобы открыть для себя и полюбить духовную жизнь, открыть для себя Бога, нужно сделать первый шаг — не испугаться того, что есть люди, тебя превосходящие. Это, может быть, шаг в бездну. Но, когда ты этот шаг делаешь, ты понимаешь, что в этой бездне есть некая опора, что тебя держит незримая нить, чтобы ты не разбился. И оказывается, что можно по волнам, по морю идти, потому что Христос тебя поддерживает. В этом вера заключается, а если всю жизнь бояться, так и останешься на берегу.
— С недавних пор принято приглашать священника или правящего архиерея на всевозможные мероприятия, даже и не имеющие никакого отношения к вере и Церкви. Непременно надо, чтобы он там был и что-нибудь сказал. Это тоже знак внимания, с одной стороны, но с другой — вызывает иной раз усмешку. Как Вы к этой молодой традиции относитесь?
20 декабря 2013 г.