О храмах искусства и об искусстве в храмах

Когда мы хотим полюбоваться живописью, идем в художественный музей, а помолиться перед иконой отправляемся в храм. Но как быть, если икона одновременно признана и произведением искусства: она должна быть в храме или в музее? Возможно ли мирное соработничество сотрудников храмов и музеев в России? Об этом мы беседуем с ведущим научным сотрудником отдела экспозиционно-выставочной работы художественного музея им. А.Н. Радищева Ириной Васильевной Воронихиной.

— Скажите, пожалуйста, Ваша работа с произведениями искусства помогла Вашему приходу в храм?

— Если говорить откровенно, не помогла, даже немного мешала. В художественной среде часто интересуются буддизмом, изучают восточные практики, но редко хотят побольше узнать о Православии — религии той страны, в которой они живут и в которой были крещены. Об этом прекрасно написал в своей книге «Церковь и интеллигенция» архимандрит Рафаил (Карелин).

С другой стороны, мое воцерковление помогает работе — приводит к познанию огромного пласта культуры, который до этого был для меня закрыт. Ведь в музеях по советской еще традиции многие произведения искусства толкуют только с эстетической точки зрения, не вникая при этом в духовную суть. С приходом в храм я открыла для себя очень многое в понимании искусства, и в первую очередь, что его произведения обладают как разрушающим, так и созидательным свойством. Сейчас у меня изменился взгляд на многие произведения, которые я оцениваю теперь прежде всего с нравственной точки зрения.

— Как Вы для себя определяете разницу между иконой и картиной?

— У них совершенно разные цели и задачи. Икона — это проповедь в красках. Она выполняет духовные задачи: перенесение человека от видимого к невидимому, от земного мира к горнему, помогает молиться. Эти задачи диктуют язык иконописи, символику образа, цвета, технику. Икона существует вне времени и пространства. Иконописец творит в строжайших рамках канона, хотя, конечно, его индивидуальность проявляется в манере письма.

В живописи все иначе. Художник идет от выражения своей индивидуальности, своего отношения к изображаемому. Картины ценятся с точки зрения выражения индивидуального творческого языка. И если на иконах не принято ставить подписи вообще, то произведения художника подчас ценятся именно и только из-за подписи. Основная задача художника при создании картины — эмоциональное воздействие на зрителя, выплеск собственных чувств и переживаний. Часто в живописи художник добивается решения чисто формотворческих задач, не вкладывая в картины глубокого смысла.

— А чем отличается храм от музея? Нередко ведь можно слышать, что люди заходят в храм, чтобы полюбоваться предметами старины, узнать что-то новое об истории своего края, послушать красивое пение.

— Можно, конечно, воспринимать храмовое действо как синтез искусств, как об этом писал священник Павел Флоренский. С какой-то стороны это действительно так. Но у храма и музея совершенно разные миссии. Храм — это единственное место на Земле, где человек может стать ближе к Богу. И все, что находится в храме — иконопись, фрески, песнопения, способствует решению одной задачи: вести человека к Богу. Наверное, есть люди, которым храмовая эстетика помогает сделать дальнейшие шаги на пути воцерковления. Я к таким людям себя не отношу, эстетические переживания в храме для меня вторичны.

Музей — это хранилище памятников истории, культуры, которые вырваны из контекста, из естественной среды бытования и законсервированы. Основные функции музеев — хранительская, просветительская, исследовательская, причем главная из них — первая. Хотя музеи сейчас стараются привлечь посетителей интерактивными экспозициями и мероприятиями, все-таки музей — место статичное, консервативное. А в храме произведения церковного искусства вовлечены в постоянную насыщенную духовную жизнь.

— Порой даже постоянные прихожане храмов относятся к храму как к музею, считают, что лучше иконы пусть будут в плохом состоянии, зато старинные. Некоторых даже пугает любой ремонт в храме. Как Вы к этому относитесь?

— Храм, безусловно, живет, его можно сравнить с домом большой семьи, в котором делают ремонт, закупают новые вещи. Конечно, бывают случаи, когда вопрос сохранения храма в историческом виде важен и для церковного, и для светского искусства. Можно привести в пример храм в честь Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, в котором сохранились фрески знаменитого иконописца Дионисия. Их, конечно, нужно сохранять. Но в то же время нужно дать возможность совершать богослужения, молиться в этом храме. В таких случаях необходимо грамотное сотрудничество музейных работников и насельников монастыря, свободное от взаимных предубеждений.

— Много шума в нашем обществе наделал процесс передачи Церкви ценностей, изъятых из храмов в годы гонений. Как Вы — с одной стороны, верующий человек, прихожанка Свято-Троицкого собора г. Саратова, а с другой стороны, сотрудник музея — относитесь к этой передаче?

— Закон «О передаче религиозным организациям имущества муниципальной собственности» не предусматривает повсеместного возвращения церковных ценностей из музеев в храмы, кроме тех редких случаев, когда храм выполняет функции музея. 

Мое отношение к реституции неоднозначно. С одной стороны, как прихожанка храма, немного знакомая с внутрицерковными проблемами, я понимаю ее необходимость. С другой стороны, я хорошо знакома с работой музеев и считаю, что сейчас далеко не то время, когда храмам можно передать все без исключения предметы, имеющие и музейную, и духовную ценность. Разумеется, я говорю только о тех предметах, которые представляют большую художественную ценность, а не о мощевиках, которые до сих пор хранятся в некоторых музеях и которые надо все вернуть Церкви.

Передавать, безусловно, нужно — иконы, священные сосуды создавались для богослужения, для храма. Но раз так сложилось, что эти предметы попали в музеи, не стоит возвращать их поспешно, необдуманно. Борьба с Церковью в советское время привела к тому, что хранителями многих церковных ценностей в нашей стране стали музейные сотрудники. Их роль в спасении, изучении и сохранении этих ценностей трудно переоценить. 

Сейчас нужно подготовить специалистов, которые обеспечат сохранность этих ценностей в храме. На сегодняшний день проблема номер один — создать адекватные условия для хранения, чтобы сберечь произведения храмового искусства для последующих поколений. Понятно, что идеальный пример — это храм во имя святителя Николая в Толмачах, в котором находится Владимирская икона Божией Матери и который также является одним из помещений Третьяковской галереи. Но это идеал, который на данный момент недостижим для многих. 

Неверная интерпретация этого закона на местах может привести к поспешности и непродуманным действиям, которые способны настроить многих людей против Церкви. А это очень плохо. И здесь выход один — создание ризниц-музеев при крупных храмах, соборах. Для этого можно привлекать сотрудников музеев, которые являются прихожанами храмов. Нам нужно отказаться от противопоставления музейных работников и сотрудников храма, вместе мы сможем сохранить иконы, фрески и в то же время дать возможность верующим людям молиться перед ними, использовать произведения церковного искусства по назначению. 

Беседовала Марина Шмелева