«Это горе обожгло весь город». Год со дня трагедии в «Зимней вишне»

«Спасала других, потому что не могла иначе». Татьяна Дарсалия

Татьяна Дарсалия и ее подруга Наталья Селезень во время пожара в «Зимней вишне» отдали свои жизни ради спасения детей — выводили их с задымленного четвертого этажа, а сами уже не выбрались. Им обеим было по 38 лет.

Татьяна работала учителем английского языка в гимназии №17, одна растила 14-летнюю дочь Эльвиру, помогала пожилым родителям. И была очень мужественным человеком.

О Татьяне мы говорим с ее коллегой Татьяной Поповой, они делили один кабинет больше трех лет и дружили. Она уволилась через несколько месяцев после гибели подруги. Работать дальше, без нее, оказалось невозможно. Это было слишком больно.

— Татьяна не только преподавала английский, но и была заместителем директора по воспитательной работе, а я ей помогала как педагог-организатор. Мы быстро подружились. Таня всегда интересовалась мной: как дела дома, что с учебой… Она вообще за всех переживала, была отзывчивой, — рассказывает Татьяна Попова. — Рядом с ней всегда было тепло. У нее была необыкновенная улыбка – посмотришь, и на душе светлее.

Татьяна Попова вспоминает, как волновалась, когда ей впервые доверили классное руководство. Пятый класс — это непросто, а тут еще и пять новеньких. Именно Татьяна Дарсалия подсказала, какие праздники и игры помогут ребятам подружиться. Посоветовала, что с родителями лучше знакомиться за чаепитием — тогда атмосфера будет теплой и домашней. У нее все легко получалось, потому что она была чуткой и внимательной к людям.

В последний их общий Новый год Татьяна Дарсалия собирала подарки для жителей дома престарелых в Журавлёво — вместе с детьми придумывала, чем их порадовать, писала одиноким старикам письма. Подарки из гимназии №17 тогда оказались самыми трогательными. Вместе с ребятами Татьяна сотрудничала с Красным крестом, Комитетом солдатских матерей — учила детей помогать другим. Это было важнее английского.

— У нас в кабинете постоянно собирались ученики — старшеклассники, среднее звено, малыши. Дети тянулись к Тане, любили ее, рассказывали о себе. Она всегда готова была их выслушать. А еще постоянно с кем-то из ребят дополнительно занималась английским, никому не отказывала в помощи. Работы в гимназии было много, потом она часто задерживалась допоздна. Но никогда не была недовольной, уставшей, — говорит Татьяна. — К одной из учениц она приходила домой после работы – у девочки были проблемы в семье. По ее просьбе она готова была приехать и в девять вечера, и позже. Мало кто из учителей пойдет домой к ребенку в нерабочее время, чтобы поговорить с родителями, все же загружены, а Таня могла. У нее было огромное сердце.

За день до трагедии Татьяна Дарсалия приезжала в гости к подруге. Девушка до сих пор помнит тот вечер и их последний разговор.

— Она нам с мужем сказала: «Когда вы уже родите малыша, я очень хочу понянчиться!» Таня очень любила свою дочь Элю, и нам желала такого же счастья. Мы обещали, что подумаем, — говорит Татьяна, едва сдерживая слезы.

На прощание Татьяна Дарсалия сказала, что завтра ждет в гости одноклассницу, у которой в понедельник день рождения. И они вместе обязательно сходят куда-нибудь… 25 марта Татьяна вместе с Элей, Натальей Селезень и ее дочерью Ариной пошли в «Зимнюю вишню».

Позже 14-летняя Элеонора расскажет журналистам, что в кинозале они с мамой сидели на разных рядах. Она была рядом с 11-летней Аришей, а Татьяна оказалась на соседнем ряду с Натальей. Когда в зал забежала женщина и крикнула «Пожар!», люди не сразу начали выходить – не все слышали.

— Мне позвонила коллега, сказала, что горит «Зимняя вишня», а до Татьяны никто не может дозвониться, — говорит Татьяна. — Оказалось, что Таня забыла телефон дома. Когда я набрала номер, ответила Эля… В тот момент мы надеялись, что Таня жива. Может, без сознания, но жива! Думали, ни телефона, ни документов у нее с собой нет, вот врачи и не могут сообщить нам ничего. Мы объездили все больницы. Но поиски ничего не давали. Около двух ночи в интернете написали: Татьяну Дарсалию нашли и опознали. Но я все равно до конца не верила, что это правда…

В гимназию 26 марта и дети, и взрослые несли цветы. Это были потрясенные, убитые горем ученики и совсем незнакомые люди, которые так благодарили Татьяну Дарсалию за ее поступок. Вскоре о нем узнала вся страна.

— Татьяна погибла, спасая других. Она бы не смогла по-другому… Это был близкий для всех нас человек. Эля продолжает учиться в той же гимназии. Она живет с бабушкой и дедушкой, родителями Тани. Сразу после трагедии они увезли девочку из города на время, чтобы ей стало хоть немного легче. Осенью она погрузилась в учебу, девятый класс – большая нагрузка. Элеонора молодец, она держится. Замечаю, что она все больше становится похожей на маму – красивой и доброй, — говорит Татьяна Попова.

В гимназии №17 Татьяна создала юнармейский отряд. Ребята учились строевой подготовке и смене караула, чтобы нести вахту у Вечного огня. После гибели учительницы ее отряд живет, и дети хотят дать ему имя Татьяны Дарсалии.

Сотни звонков от тех, кто хотел помочь

— Год — это слишком мало. Я не знаю, сколько нужно времени, чтобы стало легче — и семьям погибших, и всему Кемерово, — говорит Светлана Казадаева, бизнес-тренер и представитель общественного Центра помощи пострадавшим в «Зимней вишне».

Все это время Светлана вместе с коллегами поддерживала людей, которые потеряли близких во время пожара в ТРЦ. Общественный центр создали кемеровские юристы, предприниматели, бизнес-тренер и журналист. Светлана признаётся, что это был единственный верный способ пережить трагедию — помочь другим.

— 25 марта у меня началась паника, когда я услышала от подруги: «Из Трещи пропал целый класс…» У нее родители живут в поселке. Все обзванивали больницы, ждали. Никогда в жизни я так не боялась, как тогда. Не было толком никакой информации.

Ее племянница училась в той же школе, знала девочек, — вспоминает Светлана Казадаева.

Шесть девочек из 5-го класса — Вика Почанкина, Вика Зипунова, Вилена Черникова, Вероника Понушкова, Таня Курчевская и Настя Смирнова — так и не вышли из кинозала. Брат Тани Курчевской спасся чудом.

— Сутки я просидела в каком-то оцепенении. В понедельник не смогла пойти на работу. В тот же день мне позвонила Мария Старинчикова (предприниматель — прим. ред.): «Мы хотим собраться и что-то организовать, ты придешь?..»

В центре создали три направления работы — юридическое, психологическое и организационно-социальное. В первые дни после трагедии юристы Дмитрий Малинин и Антон Крючков подключили к работе коллег из Москвы и других городов: родственникам погибших, пострадавшим и потерявшим бизнес в пожаре требовалась бесплатная помощь адвокатов, ведь уже началось расследование. Психологи помогали в том числе и обычным горожанам, которые пережили стресс во время трагедии (в то время родственникам погибших оказывали поддержку кризисные психологи МЧС). Светлана Казадаева взяла на себя социальный блок и работала на горячей линии – у нее был опыт взаимодействия с колл-центрами. Звонки поступали круглосуточно.

— Жители всей страны предлагали помощь семьям погибших. Я слышала из трубки: «Мы собрали деньги…», «Дайте адрес или контакты Сережи Москаленко (мальчик потерял в пожаре отца, мать и сестру, а сам чудом остался жив — прим. ред.)», «Кому я могу помочь…» На тот момент выплаты только согласовывались. Центр не собирал средства – такова была наша позиция, но мы передавали реквизиты потерпевших и те получали поддержку напрямую. Ни одного звонка от семей погибших не было. Они переживали горе, все их мысли были там – в «Зимней вишне», продолжались процедуры опознания, — говорит Светлана.

Трещевский плачет

Дальше было самое трудное – поддерживать людей в их горе и защищать их права. Семьи погибших сразу после трагедии замкнулись в себе и не хотели ни с кем общаться, хотя уже нуждались в бесплатном адвокатском сопровождении. Светлана Шевелева и ее коллеги пытались до них достучаться. Одной из первых стала поездка в поселок Трещевский, к родителям шести учениц 5-го класса.

— Встреча была в школе. В холле – народный мемориал с игрушками и цветами, которые приносили в память о погибших девочках. А в единственной рекреации – «зимнем саду», где пятиклассницы любили собираться на переменах — их портреты. Родители никому не верили, но держались друг за друга. Мы тогда все же убедили, что будем защищать их. Было очень больно за этих людей.

Она со временем сумела наладить контакт с семьями из Трещевского. Сейчас многие из них стали для нее близкими людьми.

— Беда сплотила родителей. В Трещевском не принимали помощь психологов, потому что не готовы были к близкому общению с посторонними людьми. Но смогли перебороть отчаяние сами, поддерживая друг друга. У многих из них растут дети, их надо воспитывать. Родители живут ради них, работают на земле, обустраивают собственное хозяйство. Жизнь для них продолжается, хотя боль еще не утихла, — говорит Светлана Шевелева.

«Мечтала отвезти родителей к морю». Вика Почанкина

11-летняя Вика Почанкина приехала в «Зимнюю вишню» 25 марта вместе со своими одноклассницами из 5-го класса (он был единственным в школе, потому – без буквы) и любимой учительницей. Дети из поселка Трещевский в Кемерове праздновали первый день каникул. Во время пожара шесть девочек оказались в заблокированном дымом и огнем кинозале на четвертом этаже торгового центра.

Мы вспоминаем Вику вместе с сестрой ее мамы, Евгенией Оганисян. Они были очень близки — девочка доверяла ей свои секреты, они дружили. 25 марта Вика позвонила любимой тете, чтобы попрощаться. До этого, первой, набирала маму, но понимала – родителям ехать из поселка далеко, они не смогут помочь. А Евгения была рядом, в Кемерове.

— Вика мне позвонила в 16.11 из кинозала. Она говорила, что все горит, а двери в кинотеатре заблокированы. Сказала: «Я не могу выйти, дышать не могу». У меня внутри оборвалось все, я ей говорю: «Вика, снимай одежду, закрывай нос и рот, будет легче дышать…»

25 марта тетя Вики и вся ее семья продолжали набирать номер девочки. Шли гудки, до последнего жила надежда. Но никто больше не ответил…

— Мы восхищались, гордились Викой. Отличница, участвовала в олимпиадах и завоевывала награды. В жизни старалась все успеть. Ребята в классе ее любили. Она мирила их, когда они ссорились, конфликты улаживала. Она у нас добрая девочка… Даже язык не поворачивается сказать – «была»… Для нашей семьи Вика всегда будет жива, я верю, что она рядом с нами, — рассказывает Евгения.

В свои 11 лет Вика помогала родным в домашних делах и с удовольствием нянчилась с младшими братьями. Старшему на момент ее гибели исполнилось пять лет, а младшему – полгода. Дом после ее гибели кажется пустым, признаётся Евгения Оганисян.

— Вика с начальной школы мечтала работать в полиции. Эту профессию она считала интересной и стремилась к ней: хорошо училась, после 7-го класса планировала поступить в Губернаторский лицей. Она была очень целеустремленная и смелая девочка. Еще одна ее мечта – свозить маму и отчима на Мальдивы. Она обещала, что вырастет, заработает денег и обязательно покажет родителям мир, — говорит тетя. — Мы были уверены, что Вика в жизни всего добьется. Теперь все ее мечты остались в проклятой «Зимней вишне»…

Памяти Маши и Кости

Пожар в «Зимней вишне» отнял у Натальи Агарковой маму и двоих детей — 10-летнюю Машу и восьмилетнего Костю. Дочь занималась гимнастикой, сын — шахматами и баскетболом. Но было у них и общее увлечение — плавание. Наталья думала об этом с первых недель после трагедии.

— Когда, уже в самом конце первой встречи с Наташей Агарковой, она попросила помочь в организации соревнований по плаванию в память о ее детях, стало абсолютно ясно – это дело именно нашего центра, — говорит Светлана. — Это была идея тренера Ольги Брайко и активных родителей, которая сначала не нашла поддержки. Но как только мы объединились, стали появляться люди, готовые помочь…

Родители ребят, которые занимались с Машей и Костей, придумали эмблему соревнований. Это мальчик и девочка, которые улетают на воздушном шаре в небо. Символ очень тронул Наталью, позднее она даже поместила его на памятник своих детей. А после детских соревнований сказала Светлане: «Этот день стал для меня глотком свежего воздуха». Она почувствовала – ее дети не забыты.

— В соревнованиях памяти Маши и Кости Агарковых в 2018 году приняли участие 140 ребят. В этом году они состоятся снова, 11 апреля, и участников будет еще больше — 170. Будут улыбки, объятия, желание доплыть и победить… Мы это делаем не только в память о детях, но и для будущего.

Сотрудники центра познакомились с бабушкой Сережи Москаленко. Его ценой своей жизни спас отец — выбросил его из окна горящей «Зимней вишни», а сам остался внутри. Мама и маленькая сестренка мальчика тоже погибли. Когда в Кемерово приехал Дед Мороз из Великого Устюга с каналом НТВ, они организовали его встречу с Сережей, а также помогли устроить большие новогодние елки в Трещевском и детском доме на Южном.

— О Сереже заботятся две его бабушки. С одной он живет, а вторая постоянно поддерживает с ним отношения. Мальчик хорошо учится, постепенно возвращается к нормальной жизни, — рассказала «Правмиру» Светлана Казадаева.

«Мамочка, не плачь, я всегда с тобой». Лиза Сыпко

— У меня не укладывается в голове, что Лиза погибла. Это невозможно принять! Постоянно спрашиваю себя: «Как это могло со всеми нами случиться?!..» Мы потеряли наших детей не из-за болезни, войны или теракта… Никто не знал, что в «Зимней вишне» случится беда. Мой ребенок в хорошем настроении в первый день каникул пришел на мультфильм. До сих пор помню, как я ее провожала. Мы виделись тогда в последний раз, — Ирина Сыпко рассказывает об 11-летней дочери, которую отнял у нее пожар в «Зимней вишне».

Мы познакомились в суде. Ирина Сыпко приходит почти на каждое заседание, потому что ей важно, чтобы все виновные в трагедии были наказаны. Как бы ни было тяжело вновь и вновь слушать об обстоятельствах гибели ее ребенка и других людей, оказавшихся 25 марта в горящем торговом центре. Ирина очень мужественный человек — поддерживает другие семьи и своих пожилых родителей, которые потеряли любимую внучку.

— После гибели дочери я не смогла жить в нашей квартире. В Лизиной комнате все осталось, как и было при ней — ее вещи, игрушки. Словно она сейчас вернется. Не хочу и не могу ничего убрать, это память. Но и оставаться там долго невыносимо. Мои мама и папа по-прежнему живут в нашей квартире. Я стараюсь быть для них опорой и не показывать своей боли. Лиза обожала бабушку – утром она заплетала ее косы, провожала в школу, пока я была на работе. Из нашего дома вместе с моей девочкой ушла радость… В Лизке была вся моя жизнь. И как быть дальше? Но я понимаю — если сейчас сдамся, опущу руки, то моим родителям будет еще тяжелее.

Ирина благодарна своим близким. В первые три месяца после трагедии она жила у подруги Елены, крестной матери Лизы. К ней почти каждый день приходили друзья, чтобы просто побыть рядом. Папа девочки, Александр, во всем помогал бывшей жене, они переживают горе вместе — постоянно созваниваются, поддерживают друг друга.

— Мне очень тяжело, скоро 25 марта… Я постоянно думаю о дочери. Знаете, какой доброй она была? Мы с Лизой брали шефство над семьями с детьми, которым жилось трудно. Вместе отвозили ребятам одежду и игрушки. Моя дочь любила дарить подарки, делиться с другими детьми. Например, нарочно говорила, что новые туфельки малы, чтобы мы их подарили другой девочке, раз они ей нужнее, — Ирина рассказывает о Лизе, едва сдерживая слезы. — Для всех родителей дети самые лучшие, но она правда такой была.

— Все успевала, будто спешила жить: помогать бабушке с дедушкой, заводить друзей, хорошо учиться. Играла на фортепиано, увлекалась танцами, записалась в школу олимпийского резерва. Четыре раза в неделю занималась лыжами, и мы уже собирались покупать профессиональное снаряжение. Не успели – трагедия… Лыжные ботинки так и остались в школе. Я сказала педагогу, чтобы их отдали другому ребенку, совсем новые же. Дочь бы это одобрила…

Ирина благодарна Кемеровской и Новокузнецкой епархии за паломническую поездку в Крым. Семьи погибших детей на 10 дней уезжали к морю и святыням.

— Нам предложили поездку в тот момент, когда мы чувствовали безысходность. И это помогло. Мы сблизились с другими родителями, говорили о наших детях, постоянно общались со священником. Теперь я понимаю, почему люди рано или поздно приходят к Богу… Он дает нам надежду, что после смерти есть вечная жизнь. Я верю, что моя дочь – ангел и у нее все хорошо. Когда-нибудь мы с ней встретимся, ведь все уходят. Нет такого – мы похоронили Лизу 29 марта и все закончилось, нет. Она всегда будет со мной, в сердце и памяти. Дочь видит меня и хочет, чтобы я жила дальше. Когда становится совсем тяжело, я напоминаю себе об этом.

Ирина вспоминает, как в отчаянии просила: «Дочь, приснись мне, пожалуйста…» И в один из трудных дней эта просьба была услышана.

— Это было три месяца назад. Мне снилось, что я на вокзале, должна быть с ребенком, а найти ее не могу… Смотрю, вдалеке моя Лиза — в красном пуховике, в котором уезжала в «Зимнюю вишню».

Впереди долгий судебный процесс. Семьи погибших надеются, что виновные понесут наказание. Помимо этого они подают гражданские иски о компенсации морального вреда. Ирина говорит, что дело здесь не в деньгах. Трагедия не должна повториться.

— Мы пытаемся донести до собственников бизнеса в России, что требования пожарной безопасности требуют неукоснительного выполнения, а взятки давать – недопустимо. Чтобы они не жалели денег на обслуживание сигнализации и систем пожаротушения, иначе беды не избежать. Мы уже потеряли наших детей и не хотим, чтобы другие семьи в нашей стране пережили то, что выпало нам, — говорит Ирина.

«Наш звездный мальчик». Миша Галанин

Наталья Галанина потеряла в пожаре в торговом центре «Зимняя вишня» единственного сына Мишу. Ему было только 9 лет. Год назад мальчик пошел с папой, Дмитрием, на мультфильм «Шерлок Гномс» и не вернулся. Они оказались отрезаны ядовитым дымом в кинотеатре и не дождались помощи. Наталья написала для «Правмира» о своей любви к сыну и жизни после тяжелой утраты:

— Миша Галанин, мой единственный любимый сын, был для меня великой гордостью и надеждой. В свои 9 лет он уже очень многого добился.

Мой мальчик закончил три класса гимназии №41 в Кемерове на одни пятерки, был избран президентом класса и был отмечен на школьной доске почета.

Миша увлекался астрономией. Много знал и великолепно рассказывал о планетах, звездах, галактиках и их свойствах. Его любимая звезда — VY Большого Пса, расположенная в 5 000 световых лет от Солнечной системы. Часто смотрел на ночное небо, знал много созвездий и показывал их мне. В школе его называли «наш звездный мальчик», одноклассники уважали его.

Сын любил научные передачи. В его памяти хранилось множество фактов, прочитанных в разных энциклопедиях. Он любил математику, умел логически мыслить. Занимал первые места в олимпиадах и получал грамоты. Миша принял участие в научно-исследовательской конференции среди 1-4-х классов. Тема его работы — «Звезды».

В первом и втором классе Миша занимался карате, а в третьем классе переключился на футбол. Очень ему нравилась эта командная игра. Когда получалось забить гол, то радость и гордость за себя переполняла. Дома он тоже часто гонял мяч. А еще — изучал и показывал фокусы, много читал.

Миша хотел стать астрономом или теоретическим физиком, когда вырастет. Я воспитывала его достойным и порядочным человеком. И он многого бы смог добиться в жизни. Он был веселым, добрым и радостным мальчишкой. На вопрос «Как дела?» всегда отвечал: «Хорошо». В его глазах была целая вселенная и огромный жизненный потенциал.

Погасла моя звездочка… Пустота. Боль. Нет времени, нет пространства, нет смысла. Физическое существование. А во сне я всегда ищу своего мальчика. То он с войны возвращается весь в копоти, то теряется в торговых центрах. Как будто кто-то нас специально разлучил, и есть он где-то, просто надо хорошо искать. Часто смотрю на ночное небо и пытаюсь увидеть там VY Большого Пса.

Три дела «Зимней вишни». 16 обвиняемых и 450 потерпевших

Права семей, которые потеряли близких в «Зимней вишне», защищают юристы со всей России. Причем бесплатно и бессрочно. Центр помощи пострадавшим в «Зимней вишне» объединил более 30 юридических и адвокатских объединений со всей страны, чтобы помочь этим людям. А также тем, кто получил травмы и моральный вред, оказавшись во время трагедии в торговом центре.

— Дело «Зимней вишни» прежде всего морально тяжелое. Мы общаемся с людьми, которые были в торговом центре во время пожара и видели весь этот кошмар. И у них он до сих пор стоит перед глазами. Постоянно поддерживаем семьи, которые переживают гибель своих близких. Во время каждой встречи с ними мы чувствуем эту боль. И это никто из нас не сможет забыть, — говорит Дмитрий Малинин.

Следственный комитет России, выясняя обстоятельства трагедии в «Зимней вишне», возбудил три уголовных дела. Расследование по двум из них уже завершено.

Первое дело следователи завершили 20 августа 2018 года. В качестве обвиняемых выступают семь человек. Это сотрудники «Зимней вишни»: управляющая Юлия Богданова, технический директор Дмитрий Соболев и директор предприятия-арендатора Надежда Судденок. Представители компании, которая обслуживала пожарную сигнализацию — Игорь Полозиненко и Александр Никитин, сотрудник охранного предприятия Сергей Антюшин и руководитель пожарного звена Сергей Генин.

— С делом уже ознакомились и потерпевшие, и обвиняемые. В ближайшее время обвинительное заключение передадут в прокуратуру на утверждение. Мы предполагаем, что в мае уголовное дело уже могут передать в суд, — рассказывает адвокат Дмитрий Малинин.

Второе уголовное дело возбуждено в отношении руководителя тушения пожара — Андрея Бурсина. Расследование также завершено, потерпевшие познакомились с делом, сейчас его изучает Бурсин. Оба уголовных дела насчитывают более 250 томов. Число потерпевших — более 450.

Расследование третьего дела продолжается. Обвиняемыми по нему проходят восемь фигурантов, в том числе бывшие сотрудники руководящего аппарата МЧС — Мамонтов и Терентьев, сотрудницы Госстройнадзора Танзиля Комкова и Светлана Шенгерей, экс-глава «Кемеровского кондитерского комбината» Вячеслав Вишневский, учредитель строительной компании Никита Чередниченко, сын чиновницы Эдуард Комков, а также посредник в сделке Виктор Ефимкин. Адвокаты потерпевших не исключают, что в этом деле могут появиться новые фигуранты. По предположению московского адвоката Александра Баляна, следствие и судебные процессы могут затянуться на три года.

Юристы уже сейчас помогают потерпевшим получить часть компенсаций. Моральный вред могут возместить только виновники — частные лица, которые признают вину в преступлении или же их признает таковыми суд, а также компании, в которых они работали. Одной из таких организаций будет «Кемеровский кондитерский комбинат», которому и принадлежала сгоревшая «Зимняя вишня».

— Это единственный способ предотвратить трагедии в будущем. Выплата компенсации для пострадавших должна быть выше, чем инвестиции в безопасность.

Знаете, какие были компенсации по громким трагедиям? Взрыв в метро в Санкт-Петербурге — от 150 000 до 250 000 рублей. Норд-Ост — порядка 300 000 рублей. Эти суммы неадекватны тому горю, которое переживает семья. И совершенно не мотивируют собственников и инвесторов обеспечивать безопасность. Эту ситуацию надо менять, пострадавшие должны получить максимальные компенсации, — заявила Ирина Фаст, адвокат из Москвы и координатор общественного Центра по практике возмещения вреда.

Она отметила, что этот вопрос пока не решен. Ситуация объясняется тем, что никто из обвиняемых не признает себя виновным в трагедии.

pravmir.ru