«Администратор команды называл меня сумасшедшим» — возможно, самый высокий священник России о пути из баскетбола в Церковь

Иерей Артемий Добрынин, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы села Приволжское:

Лет до двадцати Церковь была для меня не чуждой, но и не особо нужной частью жизни. Я родился и вырос в городе Маркс, в Саратовской области. Профессионально занимался баскетболом — играл за клуб «Автодор». Жизнь была веселая: хорошая зарплата, сборы, турниры, матчи в разных городах страны. Спортивная карьера шла в гору, меня пригласили играть за юниорскую сборную России.

Но к двадцати годам у меня стали появляться вопросы более серьезные и глубокие, чем те, что так долго волновали меня в спорте. В чем смысл жизни? Так ли важны мои цели? Что останется от меня, если я вдруг умру? Ответов не было. Внутри образовалась пустота, острая нехватка чего-то, что я не мог себе объяснить…

 «И священник вдруг сказал: оставайся у нас!»

Когда-то давно мой крестный подарил мне Евангелие. Я с детства слышал от матери о Боге, с детства жил с глубокой убежденностью в Его существовании, носил с собой несколько иконок и иногда просил Его о помощи. И все, пресловутой «веры в душе» мне вполне хватало.

Но однажды в моем забитом тренировками графике образовалась брешь: во время игры я сломал ногу и надолго засел на больничном. Дома мне, спортсмену, привыкшему к постоянному движению, скоро стало скучно. И я — сам не знаю почему — начал читать Евангелие. Слова Спасителя меня поразили и невероятно встревожили сердце.

Постепенно молитвенное правило, которое я читал по подаренному мамой молитвослову, стало для меня такой же потребностью, как до перелома тренировки и матчи.

Я начал искать в интернете записанные на видео проповеди и беседы священников. Особенно отца Даниила Сысоева: его слова без чуждой мне «заумности» и пафосности открывали удивительную евангельскую правду жизни.

Через пару месяцев я задумался о первой исповеди и причастии. Откладывать не стал: подготовился и, полный решимости, пошел. После разрешительной молитвы отец Валерий Генсицкий, настоятель храма апостола Андрея Первозванного, сказал мне: «Ты оставайся у нас, не уходи». А я и не собирался никуда уходить. 

Рецепт моего первого постного супа

Только-только начался Великий пост. Так сложилось, что в эти дни тренер назначал очень мало тренировок, выездных матчей не было, и всю первую великопостную седмицу я провел в церкви — утро и вечер, каждый день. Службы — строгие, глубокие, величественные — восхитили меня. Только очень сильно болели колени и поясница: совсем не было привычки стоять без движения. Но, несмотря на физическую боль, я был окрылен.

Половину слов я не понимал, но что-то снова и снова тянуло в храм. Молитва Ефрема Сирина, канон Андрея Критского, полумрак, свечи — все это производило очень сильное впечатление. Сейчас я вспоминаю это время как одно из лучших в моей жизни. Я чувствовал себя человеком, который нашел свое место, свой дом, и наконец-то смог заполнить внутреннюю пустоту, стать целостным.

Спорт развил во мне дисциплину, волю, ответственность — те качества, которые и сейчас, во время моего священнического служения, очень мне помогают. Вот и тогда, в самом начале моей осознанной религиозной жизни, не было ни физического, ни духовного дискомфорта. А ведь я еще продолжал играть.

Приход в Церковь даже помог мне на площадке. Я стал намного спокойнее смотреть и на удачную игру, и на проигрыш, многое вообще перестало меня волновать. Нет, я не стал халтурить. Наоборот, это позволило мне играть лучше — я освободился от многих профессиональных страхов, стал внутренне свободней.

Я сразу же начал поститься. Проблем с едой у меня никогда не было — спортсменам всегда приходится в чем-то себя ограничивать— и я решил соблюдать пост, не жалея себя. Поехали играть в Волгоград. Вся команда ходила есть в кафе, а я оставался в гостинице, заваривал себе лапшу, резал огурцы, помидоры… Администратор команды называл меня сумасшедшим, но я чувствовал себя прекрасно! И играл по 40 минут без усталости и физических проблем.

Тогда же впервые попытался сварить постный суп. У меня были только макароны, картошка и маринованные помидоры в банке. Я вывалил все это в кастрюлю, подержал на огне и в итоге получил очень кислый бульон, который, морщась, съел и остался доволен собой. Мне казалось, что я очень серьезный человек, раз иду на такие жертвы! Но все-таки попросил маму готовить мне постную еду… 

«Я начал гнать от себя мысль о рукоположении»

Период воцерковления совпал у меня с переходом из «Автодора» в «Дизелист». Но дела нового клуба постепенно расстроились, и вскоре команду распустили. Мы доигрывали последние турниры, но я, в отличие от товарищей по команде, уже не принимал предложений от других клубов. Мой уход из спорта оказался плавным и безболезненным для всех.

В это время произошло еще одно важное для меня событие — знакомство с будущей супругой. И все благодаря моему росту! Я довольно высокий — 2 метра 10 см, — поэтому в церкви всегда вставал в сторонке, у стены, чтобы никому не мешать. Там впервые ее и заметил: девушка в огромной вязаной шапке зашла в храм и прошла вперед, ближе к амвону. В тот же вечер я каким-то чудом нашел Кристину в интернете и написал ей. А потом провожал ее после служб и до пяти утра разговаривал с ней по телефону… Вскоре мы поженились.

После ухода из спорта нужно было где-то работать, и я начал заниматься запчастями для сельскохозяйственной техники. Кроме того, к началу нашего с Кристиной знакомства я уже по благословению епископа Пахомия (Брускова) нес послушание пономаря в храме апостола Андрея Первозванного. Тогда-то меня впервые посетила мысль о священстве. Но я изо всех сил гнал ее — мне было страшно взять на себя такую ответственность перед Богом и людьми.

Но когда отец Валерий напрямую сказал мне об этом, я понял: это мое призвание. Страх ушел, я был готов стать тем, кем полгода назад не видел себя даже во сне. За пару лет моя жизнь полностью изменилась: в мае 2012 года мы повенчались, в августе 2013 я поступил в Саратовскую семинарию, а уже в декабре меня рукоположили в сан диакона.

Правда, месяцы до рукоположения были очень тяжелыми. Меня благословили поступать на очное отделение, а это означало, что я не смогу полноценно работать, чтобы обеспечивать семью. Жили мы с Кристиной раздельно, в разных концах города: я — в общежитии семинарии, она — у своей бабушки. И денег не хватало даже на еду.

Но закончились эти бесконечные тяжелые недели самым счастливым событием жизни. Однажды после Литургии в семинарском храме владыка Пахомий подозвал меня и сказал: «Мы приняли решение тебя рукополагать». Это был пик! Денег не было совсем, помощи очень мало — и такое огромное счастье! Рукоположили меня 19 декабря — в день памяти святителя Николая Чудотворца.

Я переехал из Саратова в Энгельс, где начал служить по распределению в Покровском соборе. Учиться я продолжал очно, каждый день ездил на учебу, но теперь было на что кормить семью.

И вот наступил день, которого я так долго ждал. Иерейская хиротония — это особый жизненный этап, который невозможно сравнить ни с чем. В тот день я осознал всю ответственность, которую возложил на меня Господь, но теперь она не испугала. Она вдохновила. 

«Вот что значит, в деревню приехал!»

Приход, где я стал настоятелем, находится в селе Приволжское, небольшом поселке в шестидесяти километрах от города Покров. Еще в XVIII веке по приказу Екатерины II здесь, в Нижнем Поволжье, обосновались немецкие переселенцы. Православных среди них, естественно, не было. Даже после того, как во время Великой Отечественной войны поволжских немцев депортировали и сюда на их место приехали люди со всей России, атеистическая советская власть не дала православной культуре укорениться. Сейчас в Приволжском нет своего храма, и служим мы в приспособленном под церковь помещении, которое построили еще немцы.

Началась эта страница моей жизни довольно комично. Приехав в Приволжское, я должен был провести большое приходское собрание. Мы обсудили насущные вопросы и заговорили на самые разные темы. Я, начитавшись в семинарии духовных и философских книг, с жаром рассказывал местным жителям о Евхаристии, о значении других Таинств, а они пристально смотрели на меня, и я с гордостью думал: «Наверное, зацепило!» А когда замолчал, одна из наших прихожанок, Зинаида — родом с Украины, такой типично гоголевский персонаж — говорит: «Батюшка, а можно я вам вопрос задам?» Я соглашаюсь, а сам думаю: «Сейчас как спросит что-нибудь эдакое, богословское — а вдруг я не отвечу?» И тут слышу: «У меня соседка свинью Васей назвала. Ну шо ей сказать, шобы она ее так не называла?» У меня все внутри оборвалось. Вот что значит, в деревню приехал!

В Приволжском у меня небольшой приходской деревянный дом, в котором мы живем всей семьей. Наш владыка говорит: «Священник должен жить вместе с паствой, чтобы понимать все радости и горести ее жизни: есть тот же хлеб, какой едят прихожане, пить ту же воду и находиться в тех же условиях».

Да я и не хочу жить где-то еще. Левобережье Волги — это прекрасный степной край. Повсюду небольшие заливные луга, недалеко от села сосновый бор, овраги, где можно собирать маслята или грибы-песочники. А еще наша земля славится арбузными бахчами, в соседнем селе есть даже памятник арбузу. И когда выдается теплый летний вечер, мы с женой и детьми выходим на берег, разрезаем сахарный арбуз или дыньку, сидим и смотрим на заходящее солнце. Эту радость я не променял бы ни на один, даже самый престижный город. 

«Миссионер высокого уровня!»

Мой рост всегда приносил мне только положительные эмоции. Правда, в храме, где я служил дьяконом, облачение мне шили специально, потому что все, что находилось в ризнице, было мне коротко. Со священническим облачением та же история!

Зато, когда я приезжаю в столицу на Рождественские чтения, коллеги из Покровской епархии легко находят меня в толпе. Они так и говорят: «Встречаемся возле отца Артемия». Владыка Иоанн (Попов), митрополит Белгородский и Старооскольский, как-то пошутил: «Миссионер высокого уровня!». Да и лампочки поменять в храме я могу без стремянки.

Мои товарищи по баскетбольной команде, с которыми я до сих пор поддерживаю связь, говорят, что я изменился: выгляжу, говорю, мыслю иначе. Сам я этого не чувствую. До сих пор люблю баскетбол, иногда езжу в город посмотреть игру интересных мне команд, да и сам могу поиграть на площадке. Но служение стало главным делом моей жизни. Прежде всего я — священник и поэтому, нахожусь ли в городе или служу в селе, везде я чувствую внутреннюю гармонию, которая делает меня по-настоящему счастливым человеком.

Подготовила Анастасия Спирина

Фома

21 ноября 2019 г.

Поделиться в: