Что открывает «Простая тайна»: трудно учиться жить по-христиански
Каждый шаг важен: о книге и не только
«Заметки о современном христианстве» – таков подзаголовок моей книги. У читателя может возникнуть вопрос: почему речь идет о современном христианстве, тогда как христианство – вне времени? Прежде всего, потому, что, при всей неизменности христианства, меняется в веках его восприятие, представления о нем. Если мы окинем взором всю историю христианской Церкви, увидим, насколько ложными, искаженными могли эти представления быть – достаточно вспомнить костры инквизиции или старообрядчество на Руси. При этом они накладывали и накладывают отпечаток на то, что мы сами воспринимаем христианство сейчас. Все мы в каком-то смысле, к сожалению, остаемся пленниками внешних представлений о жизни Церкви.
Когда-то человек приходил в Церковь через евангельскую проповедь. Для него это был момент глубочайшего внутреннего выбора. Сегодня, как правило, человек имеет представление о Церкви как неком феномене, к бытию которого он хочет быть причастным. И, заходя внутрь церковной ограды, человек сталкивается здесь со всеми проявлениями человеческого несовершенства, человеческих ошибок. Мы знаем, насколько их много. Поэтому бывает, что кто-то со временем разочаровывается в христианстве, видя Церковь в ее наличном состоянии. Кто-то разочаровывается в себе, в своей способности жить полноценной церковной жизнью. А кто-то начинает воспринимать слабости современной церковной жизни как норму или ее допустимые варианты. Таким образом, представление о христианстве, об его первозданной чистоте, об его истинности претерпевает прискорбное искажение.
Нет необходимости перечислять все то, на чем спотыкается в своих представлениях о христианстве современный человек. Каждый из нас это очень хорошо знает не понаслышке. И я не скажу ничего нового, когда напомню: человеку необходимо обращаться к первоисточнику, к Евангелию, потому что именно оно содержит ничем не замутненные представления о христианстве.
Но и тут есть сложность: когда человек уже успевает пожить в Церкви, успевает проникнуться духом ее современной жизни, он порой начинает воспринимать и Евангелие не совсем верно. Для современного христианина Евангелие является очень важной книгой. Очень важной, но далеко не каждый готов сказать, что Евангелие – главная книга в его жизни. Далеко не каждый готов сказать, что Евангелие является непреложным законом жизни, фундаментом, на котором вся жизнь строится. Может быть, человек это говорит, но жизнь его об этом совершенно не свидетельствует. Много людей готовы сказать, что вера в Бога и Церковь занимают в его жизни значительное место. Но людей, в жизни которых Церковь и христианство занимают место центральное, гораздо меньше.
Не зря говорят, что христианином может называться лишь тот человек, который является учеником Христовым, то есть человек, который всю свою жизнь учится жить по-христиански. Именно тут начинается у современного человека внутренний конфликт, своего рода производственная травма, когда он понимает, что все в его жизни, в его сердце, в его помыслах, в его желаниях, все, что противоречит Евангелию, нуждается в постепенном уничтожении. А как же это сделать, ведь слишком многое срослось с нами намертво, составляет с нами единое целое. Меч обоюдоострый – Слово Божие – начинает с очень большой болезненностью все это из нашей жизни вырезать, а мы всеми силами готовы этому противиться.
Недавно мне пришлось давать интервью для портала «Милосердие.ру». Речь в нем шла о том, как человеку преодолеть некий разрыв между тем, что он должен делать, с точки зрения христианства, и что он может делать. Я очень благодарен «Милосердию» за предложенную тему. Почему? Потому что в соборной проповеди мы слышим, каким должен быть христианин и каким он быть не должен. Но тот путь, который человеку необходимо пройти от того, какой он есть, до того, каким он должен стать, подробно не прорисовывается. Этот путь остается для человека загадкой.
У человека в Церкви часто возникает чувство, будто он сломал ноги, лежит на одре болезни, а к нему приходит доктор и говорит: «Что ж ты лежишь? Раз ты человек, то должен ходить». Это истина, но как встать и пойти, совершенно непонятно. Непонятно, как преодолеть разрыв между тем, какими мы должны быть и какие мы есть сейчас. Наша современная христианская жизнь в чем-то напоминает паралимпийские игры, в которых главное – не победа. Сначала в них главное – участие, затем – преодоление человеком самого себя.
Невозможно научиться жить по-христиански, если не понимать, в каком состоянии немощи мы находимся, с одной стороны, а с другой стороны, насколько бесконечен путь, который мы начинаем. Если не понимать, что Господь радуется буквально каждому шагу человека на пути к Нему – так же, как радуются родители каждому шагу, который делает их ребенок, который учится ходить.
Нет в нашей жизни ничего ценнее опыта, который мы приобретаем, когда учимся жить по-евангельски. В этом и заключается содержание жизни христианина – в том, чтобы день за днем учиться жить евангельской жизнью, понимая, насколько это трудно, понимая, как глубока наша немощь, и в то же время понимая, что каждый шаг, даже на миллиметр, крайне важен.
Книга «Простая тайна» родилась из поиска ответов на самые различные вопросы, которые ставит передо мной жизнь. Зачастую ситуации, с которыми я сталкиваюсь, настолько многовариативны, что не сразу, не в первый же момент понимаешь, как к ним отнестись по-евангельски, по-христиански. Я часто вспоминаю о том, как когда-то давно задавал вопрос о том, как сочетать монашескую жизнь в монастыре с книгоиздательской деятельностью, которая требует знаний и навыков совсем в другой отрасли, архимандриту Кириллу (Павлову). А он ответил: «А я не знаю, как сочетать, потому в наше время перед нами не было таких вопросов. У нас была другая жизнь. Вам придется самим искать ответы. Удастся найти – слава Богу, сможете рассказать другим». Очень хотелось, конечно, услышать ответ от него. Но тогда я понял, что гораздо важнее искать на такого рода вопросы ответы самостоятельно.
Святитель Феофан Затворник советовал записывать добрые мысли, которые помогают делу христианской жизни, которые просто помогают жить. В моменты, когда становится особенно тяжело, мрачно на душе, когда мы в очередной раз забываем, кто мы есть на самом деле, эти мысли помогают к самим себе возвращаться. Мне кажется, это очень важная практика. Моменты нашей жизни, когда мы находим ответы на мучающие нас вопросы, когда нам удается действительно поступить или, по крайней мере, помыслить о чем-то по-христиански, озарены особым светом. Если нам удается их сохранить, записать, то мы сможем возвращаться к этим однажды полученным ответам на мучительные вопросы. Они помогут нам найти ответы на другие вопросы, которые у нас возникают.
«Простая тайна» для меня – именно такой поиск ответов на самые важные вопросы. Эту книгу, как и другие, я писал в первую очередь для себя, писал, чтобы к ней регулярно обращаться. Вот перечитал и понял: на какие-то новые вопросы она дает ответы. Очень надеюсь, что кому-то она тоже поможет эти ответы найти. Потому что иначе не было бы смысла ее писать.
Ответы на вопросы читателей
1. Что мешает человеку отозваться на Божий призыв?
– Верно ли, что вера рождается в ответ на призыв Бога человеку прийти к Нему? Сейчас у человека нет никаких внешних препятствий, чтобы переступить порог храма. Что же мешает человеку отозваться на Божий призыв? Внутренние препятствия?
– Внутренние препятствия, конечно. Все внешнее, чего бы мы ни коснулись, в равной степени может и отдалять человека от Бога, и приближать к Нему. Кого-то смерть близкого заставляет обратиться к Господу, открывает для него окно или дверь в вечность. Кого-то смерть близкого заставляет озлобиться, ожесточиться, уйти в себя. Кого-то мысль о собственной смерти обращает к Богу. А кого-то такая мысль заставляет думать только о текущем моменте, приводит к тому, что человек старается получить максимальное удовольствие здесь и сейчас. Выбор – откликаться или нет на Божий призыв – всегда осуществляется в человеческом сердце.
С этим мы часто сталкиваемся в нашей повседневной жизни. Один человек относится к другому тепло и с расположением: кто-то в этом случае на это так же тепло откликается, а кто-то этим пользуется, но не ценит личность того, кто проявляет к нему доброе расположение. Один человек благодарит за добро, другой эксплуатирует. Конечно, человек, который игнорирует доброе отношение к себе, многое теряет. Многое теряет и человек, который не откликается на любовь Бога.
Собственно, призыв Бога – не только какие-то конкретные ситуации в нашей жизни, когда обстоятельства подталкивают нас к тому, чтобы открыть Господу свое сердце. Весь окружающий нас мир, законы, по которым он существует, являют собой такой призыв. Я искренне верю, что по-настоящему честный, глубокий и умный человек, наблюдая наш мир, не может не задумываться о Домостроителе всего. Все, что нас окружает, с неопровержимой силой свидетельствует о Художнике, Который это сотворил. Никто из нас никогда не поверит, что прекрасная картина на стене может появиться сама по себе. А в то, что мир, который сложнее любой картины, появился сам, некоторые почему-то верят. Тут явное логическое противоречие. Таким образом, призваны абсолютно все, а избирает себя человек сам: когда оказывается способным быть благодарным, когда оказывается способным откликаться на любовь, к нему обращенную, или хотя бы удивляться той удивительной премудрости, которая присутствует во всем творении.
Недавно услышал утверждение: человек – всего лишь короткий алгоритм выживания, и именно это дает ему возможность побеждать. Никакой критической проверки эта мысль не выдерживает: все лучшее, что существует и существовало в человеческом обществе, создавалось вопреки этому алгоритму. В то же время мы видим, что многие люди постепенно превращаются в такой алгоритм выживания. Когда человек целью своей жизни делает выживание или проживание, он не способен откликаться на Божественный призыв. И это сознательный выбор.
2. Что делать Церкви, чтобы не потерять молодых людей?
– В 1990-е годы обращение многих людей к Церкви было похоже на откровение, поиск опоры в жизни, поиск чего-то первоначального, на чем может стоять человек, как на камне. Сегодня мы наблюдаем некий кризис между Православной Церковью и обществом, особенно молодым поколением. Что Церковь сейчас делает, чтобы не потерять молодых людей? Ведь сейчас христианство часто воспринимают как курсы «Найди путь к себе», «Полюби себя», как визит к доморощенным психологам.
– Ситуация складывается достаточно сложная. Сложна она потому, что сегодня от нас, от всех членов Церкви, ждут не слов, не рассказа о том, как должно жить. От нас ждут примера, потому что именно пример побуждает к тому, чтобы ему следовать.
Когда христианство только входило в этот мир, люди шли в Церковь не потому, что они слышали проповедь по телевидению – телевидения не было, не было современных средств коммуникации. Люди приходили в Церковь, когда они встречали христиан, в жизни которых они видели то, чего они не видели больше нигде и ни в ком. Подлинные христиане особенным образом относились друг к другу и окружающим, совершали необычные поступки – и это отличалось от всего, что видели те, кто с ним знакомился.
Нет языка, на котором можно говорить с обществом, в том числе современным, в том числе с молодыми людьми, кроме языка дела и жизни. Пока, к сожалению, приходится признать, что мы этот язык дела и жизни не смогли выработать должным образом. Поэтому мы находимся в том положении, в котором находимся, – очень и очень непростом. Но я очень надеюсь, что все изменится.
Кроме того, нужно помнить, что есть реальность, с которой сталкивается человек, узнающий о церковной жизни посредством Интернета, СМИ, книг, а есть реальность церковной жизни, с которой сталкивается человек, который непосредственно приходит в храм. Второй вариант имеет массу преимуществ перед первым, но кто-то может прийти и встретить невнимательность, невоспитанность кого-то из духовенства, равнодушие – и уйти навсегда. А кто-то настойчиво и пытливо будет искать то, что ему необходимо, в другом храме.
Вспоминаю свой приход в Церковь в конце 1980-х годов. Тогда я впервые пришел в один известный московский храм. Знал, что надо исповедоваться, но не очень хорошо еще понимал, что это значит. Спросил у первого же священника, которого в храме встретил, как исповедоваться. Он на меня посмотрел и произнес: «Бывает Исповедь общая и индивидуальная. Вам какая нужна?» – «Конечно, индивидуальная», – ответил я. И священник сказал: «Это дорого стоит». Я развернулся и пошел искать другой храм, где индивидуальная исповедь могла бы стоить не так дорого или не стоить вообще ничего, только собственных усилий. С этого началась моя церковная жизнь. Я увидел реальность церковной жизни во всей ее полноте. Она могла меня оттолкнуть, конечно, но я пошел дальше и сейчас знаю массу замечательных примеров, о которых не расскажешь и не напишешь, потому что это очень простые, обыденные примеры. Например, помню священника, который году в 1989-м освящал нашу квартиру и которому мы не смогли ни копейки денег дать, хотя у него было на тот момент 12 детей на воспитании: часть – его кровные, а часть – приемные, племянники, которые оказались сиротами после смерти матери. Этот священник жил в Подмосковье, каждый день ездил на электричке в Москву и каждый день возвращался обратно. И таких примеров очень и очень много.
Когда мы, с одной стороны, слышим о роскоши церковной жизни, а с другой, знаем, что в глубинке есть приходы, которые выживают чудом, мы понимаем, что в Церкви есть много всего, и все в ней занимает свое место. Кого-то Церковь влечет примером подлинной жизни, кто-то приходит, чтобы помогать другим. Что-то в церковной жизни вызывает закономерные вопросы, на которые либо будут получены ответы, либо отсутствие ответов приведет к кризису. В этом нет ничего необычного и неожиданного.
В чем-то, наверное, современная ситуация напоминает ситуацию столетней давности. Кризис, который называется Октябрьской социалистической революцией, был обусловлен в том числе и неготовностью Церкви давать ответы на возникающие вопросы так, чтобы это было понятно людям, чтобы это действительно стало для них ответом. Очень хочется, чтобы сейчас подобного кризиса мы избежать смогли.
3. Стоит ли Церкви самой идти к людям?
– Не ошибочно ли считать, что Церковь должна приспосабливаться к новым обстоятельствам? Может быть, устойчивость Церкви, ее независимость от людского мнения составляют ее главную ценность, главную опору? Стоит только нарушить этот принцип, и Церкви просто не станет? Может быть, это светское общество должно идти к Церкви, а не наоборот?
– Главная и единственная ценность Церкви, незыблемая и неизменная – Христос, а не образ ее существования, не внешние правила церковной жизни.
Когда мы пытаемся ответить на вопросы, которые сегодня встают перед нами, нужно посмотреть назад, туда, где родилось христианство – и мы, безусловно, ответы найдем, потому что все вопросы не новы. Посмотрим на взаимоотношения Христа с обществом. Какой характер эти взаимоотношения носили? Господь был среди людей – и не было никаких границ, которые Он не переходил бы в общении с ними. Он шел к тем, кто хотел Его слышать, кто звал Его в свой дом. Среди зовущих были те, кто считался праведными по тогда действовавшему закону, а были и те, с которыми гнушались общаться. Христос шел ко всем, со всеми говорил – так, что они Его слышали и понимали. Апостол Павел, который Христа в Его земной жизни не знал, но знал, каково это – встретить Божественный Свет, говорил: «Для всех я сделался всем» (1 Кор. 9, 22). Его главная цель была – достучаться до каждого человека, которому он проповедовал, говорить с ним на том языке, который был человеку доступен. Но при этом апостол Павел проповедовал Христа, и ничего кроме Него.
Мы можем сегодня говорить с самыми разными людьми, на самых разных языках, мы можем находить для этого разные формы. Только очень важно, чтобы мы при этом говорили именно о Христе, чтобы наша жизнь была свидетельством того, что мы действительно живем со Христом. Именно это и будет находить у людей самый живой отклик. Почему? Потому что именно Христос является Ответом на вопрос каждого человека. Важно, чтобы именно наша жизнь являла то, что для нас Христос ответом на все наши вопросы уже стал. Иначе нам людям нечего предложить.
Апостол Павел говорил, что если у нас будет утешение, которое мы обретаем от Бога, мы сможем поделиться этим утешением и с другими. Если у нас самих не будет утешения, то люди нам не поверят, потому что не увидят нас утешенными.
Ответил ли я на ваш вопрос или не совсем?
– Не совсем. Поясню. Ценность Церкви заключается в ее устойчивости, ее неподвижности по отношению к тем силам, которые вокруг нее постоянно возникают. Любая попытка Церкви идти в сторону чего-то нового означает уравнивание ее с тем временным, которое этого требует. А Церковь – это постоянство, константа. Есть ли смысл заглядывать в глаза пастве? Может быть, предоставить возможность самой пастве заглядывать в глаза Церкви? Если люди чего-то не понимают, значит, не пришло время.
– С этим согласиться не могу. То, на чем стоит Церковь, – это не пьедестал, не монумент. Есть только одна основа, один фундамент существования Церкви – Христос. Он есть тот камень, на котором стоит здание церковной жизни.
Когда Церковь входила в жизнь, был такой период в ее жизни, который называется периодом апологетов, то есть защитников христианства. Апологеты объясняли языческому миру, что такое христианство. Они вели совершенно неуставные дискуссии, диспуты, беседы с теми людьми, которые в отношении Церкви и христианства заблуждались. Они не жалели своих сил, чтобы рассказать, что есть христианство в своем существе, чтобы разрушить все уже тогда возникшие стереотипы. Христианин не должен чего-то делать в угоду кому-либо, он не должен отступать от самого себя, он не должен отступать от Христа. Но совершенно естественно христианину объяснять, рассказывать и говорить открыто о том, что для него дорого, говорить так, чтобы другие могли понимать.
Сегодня есть некое представление, что Церковь ограничена формальными правилами, скажем так, традиционными составляющими. На самом деле все правила и все составляющие не важны сами по себе. Они важны настолько, насколько могут человеку дать возможность прийти в Церковь и там обрести для себя Бога. Я думаю, что мы должны проявлять в этом плане максимальную открытость, не должны бояться из-за этой открытости что-то в незыблемости и устойчивости Церкви потерять. Если человек в том, что он делает, основывается на своем желании быть со Христом, он ничего не потеряет. Естественное нравственное христианское чувство говорит ему: сейчас ты близок ко Христу, а вот сейчас ты от Него отходишь. Ты начинаешь чувствовать всем сердцем, что делаешь что-то не так. Вот что должно быть в жизни христианина, должно быть в жизни Церкви.
Но Церковь никогда не должна действовать в угоду политике или каким-то социальным явлениям. Она должна оставаться самой собой и говорить о том, о чем она должна говорить, – о Христе. В какой форме это будет происходить? Наверное, в той, какую будет требовать конкретное время.
4. Что делать с разобщенностью современных христиан?
– В 1990-х был невероятный подъем духа: тогда возвращали и открывали храмы, создавались общины. Люди объединялись. Но сейчас часто не так: человек приходит в храм, молится, причащается и уходит. А народа, который бы прилепился к Церкви, я как-то не вижу.
– В 1990-е мы были свидетелями даже не подъема, а взрыва. Ведь до определенного момента Церковь была закрыта – и в одно мгновение открылась. Храмов тогда было очень мало, а поток людей, который в них хлынул, создавал ощущение, что людей этих очень много. Но их было не много – поток был сильным, оттого явление прихода в Церковь казалось ярким. Безусловно, не все, кто приходил в Церковь в 1990-е годы, приходил туда осознанно. Просто открылась дверь – и люди в нее вошли, потому что искали подлинной жизни. Не все в Церкви остались, не все пришли к выводу о том, что именно Церковь – ответ на их вопрос. Но доверие Церкви и наша открытость были большими. Мы тогда были гораздо беднее, гораздо слабее, храмы наши находились в совершенно другом состоянии. Порой богослужения начинались буквально в руинах, из которых постепенно храмы вырастали вновь.
Разобщенность современных христиан, отсутствие общинной жизни – одна из главных бед нашей нынешней церковной жизни. Причин тому множество. Сегодня, с одной стороны, много людей, которые приходят в Церковь, совершенно не думая о том, что Церковь – место для жизни, что она созидается усилиями паствы. С другой стороны, люди натыкаются на отсутствие желания создавать общину, отсутствие понимания в ее необходимости у настоятеля храма. К сожалению, так бывает, если священник вырос вне приходской общины, не знает, что это такое.
Существуют люди, которые воспринимают Церковь как место, где они что-то получают. Причем это касается не только условных «захожан», которые заходят в храм на большие праздники или когда что-то в жизни случается. Это касается и постоянных прихожан, которые приступают к таинствам, молятся, читают книги, но у них нет понимания, что Церковь – это и они тоже. Наверно, наша большая ошибка и вина, что мы не помогаем людям это понять. Мы даем людям слишком мало возможностей входить в Церковь и действовать в ней. При этом есть люди, готовые входить в Церковь и принимать определенные решения, добиваться чего-то, но не готовые нести за это ответственность.
Проблема, о которой мы говорим, разрешается пока только ситуативно. Вот есть храм, где настоятель понимает, что люди в Церкви должны жить единой, общей жизнью. Он не пытается загонять прихожан в эту жизнь строем – ведь все начинается с малых дел. Сначала люди знакомятся друг с другом в храме, когда это организует настоятель. Например, говорит прихожанам: уже несколько лет вы ходите в храм, стоите в одном и том же месте, в окружении знакомых лиц, но ни разу с этими людьми не пытаетесь познакомиться, а ведь это чудно! Если вы никогда не поинтересуетесь в лавке, какая нужна помощь в храме, это тоже несколько противоестественно. И обязательно находятся люди, которые ощущают внутренний отклик на такие слова, хлопают себя по лбу и отвечают: «А точно!», начинают действовать.
Очень бы хотелось, чтобы созидание единого церковного тела стало главным приоритетом церковной жизни. Созидание не только в мистическом плане, но и в совершенно житейском, обыденном. Именно в общине рождается то, что заставляет людей, приходящих в храм впервые, увидеть иной мир и иные взаимоотношения, которые привлекают, а не отталкивают.
5. Что сказать человеку, переживающему кризис церковной жизни?
– Что бы вы могли посоветовать человеку, который переживает кризис церковной жизни? Который долго ходил в храм в какой-то степени неосознанно. У которого в определенный момент началось отторжение всего, что связано с внешним благочестием, с богослужением. У которого есть честность признаться себе в этом. Что делать такому человеку в этой ситуации?
– Очень важно понимание, что в Церковь мы изначально приходим ко Христу. И все, что нас в Церкви разочаровывает, огорчает, расстраивает и, может быть, даже отталкивает, не должно быть основанием уйти от Христа. Господь пребывает в Церкви всегда, Он ее не оставляет, несмотря ни на что. И мы, в нее пришедшие, не должны оставлять Церковь.
Бог созидает Свою Церковь и делает местом прибежища для спасающихся вопреки всему, что в ней совершается, – и мы должны трудиться ради того, чтобы Церковь была тем, чем она должна быть. Когда это складывается само собой, это хорошо. Но когда это требует усилий, поиска, внутреннего подвига, тогда это наполняется еще большим смыслом.
Когда мне приходилось говорить с семинаристами об их будущем пастырском служении, я говорил им о самой большой проблеме для священника: в какой-то момент он понимает, насколько мало может. Хорошо, когда получается так: пришел к тебе человек на Исповедь, покаялся однажды в ошибках, которые совершил в жизни, ты с ним поговорил, он встал на путь исправления, вошел в жизнь Церкви и дальше начал восходить из силы в силу. Однако часто мы видим другое: человек один раз ушел под воду, второй, ты помог ему обрести опору, он начал жить церковной жизнью, нашел опору уже не в тебе, а во Христе – и опять ушел под воду. Вся жизнь пастыря представляет собой работу спасателя, который вытаскивает на твердую землю одних и тех же людей, убеждает их в том, что без Христа они пропадут, а потом опять смотрит, как они снова соскальзывают в воду. И порой соскальзывает тоже. Как же при этом не отчаиваться и не терять уверенности, что твое призвание – не ошибка? Я для себя нашел такой ответ: вот вы стоите в очень быстрой реке, и сначала вам кажется, что вы можете двигаться вперед, потом понимаете, что гораздо слабее, чем течение, и оно вас сносит куда-то вниз, к водопаду. И вы понимаете, что ваша главная задача – постараться, чтобы вас снесло в ту сторону как можно меньше.
У нас свои представления о жизни, но основа жизни – у Бога. И порой, когда мы что-то делаем, а не получается, кажется, что мы словно на беговой дорожке, которая движется у нас под ногами. И крутится она быстрее, чем мы можем бежать. Кажется, что мы стоим на месте, хотя все наши усилия направлены на то, чтобы двигаться. Получается, мы трудимся, но у нас не появляется оснований для тщеславия, для гордости за то, что у нас получается. Гордость похищает все наши достижения.
Человеку важно понять, в чем именно его христианская жизнь заключается, каким образом он будет идти тем путем, которым его ведет Христос. Именно это будет в человеке возгревать ту ревность по вере, которая впоследствии может утрачиваться. Мы говорим о духе ревности христианской жизни как об огне. Но иногда это еле тлеющий уголек. Но можно дать ему угаснуть, а можно раздуть и собрать топливо, которое даст пищу огню. В жизни христианина топливом становятся не только те привычные вещи, которые создают нашу церковную жизнь – участие в таинствах, посещение храма, домашняя молитва, чтение книг, – но и внутренний труд, внутреннее творчество по изменению себя в соответствии с тем, чего ожидает от нас Господь.
Господь неустанно трудится над каждым из нас, как скульптор над прекрасным изваянием, но мы должны в этой работе участвовать. Если мы понимаем это, принимаем участие, трудности преодолимы. С абсолютно любым препятствием удается справиться, потому что понятно – мы не одиноки, более того, мы не главные в деле собственного спасения. Мы лишь важные его участники.
6. Как бороться с гордыней?
– Как осознать в себе гордыню и побороть ее?
– Мне кажется, самый действенный способ борьбы с гордостью... – страх. Объясню, почему именно страх, а не что-то высокое. Гордость – это такая большая глупость, что посредством чего-то высокого ее трудно врачевать.
Когда человек проявляет неразумие, его останавливают страхом, как говорит об этом апостол Иаков. Каждый раз, когда в нашем сердце движется гордость, требует дать ей свободу, требует, чтобы мы действовали по ее правилам и подчинялись ее импульсам, нужно вспоминать о том, к чему гордость человека привела. А привела она человека в то бедственное состояние, в котором он находится сейчас. Гордость может оставить человека, несмотря на все его достоинства, в вечности без Бога, потому что гордость – это убежденность в том, что «я хорош сам по себе».
Преподобный старец Паисий говорил, используя терминологию радиста, что если в момент своей смерти человек не будет настроен на волну смирения, то окажется чужд Богу. На волне смирения, как он говорил, передает Сам Господь. Преподобный Исаак Сирин высказывал мысль: добродетели без смирения не спасут человека, но и одно смирение не спасет тоже, если у него нет добродетелей. А кто-то еще из святых отцов уподоблял смирение некому драгоценному камню, который дороже всей той короны, в которую он вставлен.
Очень страшно остаться без Бога. В земной жизни можно этого иногда даже не заметить, будучи увлеченным самим собой, но и в вечности станет ясно. Страх узнать заставляет смиряться. Человека более совершенного заставляет смиряться его любовь к Богу и ощущение Его присутствия своей жизни – когда Он рядом, гордиться невозможно.
7. Нормально ли тосковать по хорошему приходу?
– Я был прихожанином одного московского храма. У нас образовалась хорошая община, фактически семья. Но год назад, к сожалению, я был вынужден переехать в другой район Москвы и потерял постоянную связь с духовником, с приходом. Мне очень трудно, я чувствую себя сиротой. В новом храме общины нет, против этого все во мне протестует. Нормально ли – хотеть вернуться на старый приход? Или нужно искать опору только во Христе? Может, искать опору в людях – это неправильно?
– Думаю, совершенно естественно тосковать и грустить, стремиться вернуться к прежней приходской жизни. В своем прежнем храме вы нашли то, чем должна быть Церковь. Вам не нужно об этом читать – у вас уже есть опыт общинной жизни. И надо ею жить.
Москва, конечно, большой город, но можно, думаю, найти для себя возможную форму участия в жизни любимого прихода. Может быть, вы не сможете бывать там на каждой воскресной литургии, за каждым всенощным бдением. Но стоит, посоветовавшись с духовником, определить периодичность, с которой вы могли бы бывать на своем прежнем приходе, исповедоваться и не терять с ней связи. Если у вас есть силы и желание участвовать в церковной жизни, то надо это реализовать. Вы будете востребованы, нужны, будете чувствовать, что вы являетесь не только членом Церкви, но ее служителем. А это то, к чему призван каждый христианин. Служить в Церкви людям и служить через это Богу должен каждый из нас, потому что без этого наша христианская жизнь утрачивает все свое содержание. Недаром мы обращаемся к Богу – «Отче наш». Не «мой», а – «наш».
Если бы Господь хотел вас привести к тому, чтобы вы опирались в жизни только на Него, то рядом с вами не было бы ни одного человека. А у вас есть возможность пользоваться поддержкой и помощью людей, которые с вами единодушны – это очень много значит. Недооценивать место людей в нашей жизни, которых нам посылает Господь, нельзя. Ведь Он зачастую действует в нашей жизни именно через людей. Когда их нет, с этим приходится смириться. А когда они есть, обязательно нужно быть благодарным за это каждую секунду и пользоваться возможностью. И стараться, чтобы они тоже могли воспользоваться чем-то от нас.
21 января 2020 г.
Попразднство Введения во храм Пресвятой Богородицы. 
Блгв. кн. 
