«По слову Твоему закину сеть»

Евангелие – книга воистину неисчерпаемая, потому что каждая ситуация, в которой мы оказываемся, – радостная или горькая, тяжелая или вдохновляющая, явно нестандартная или кажущаяся заурядной – по-новому открывает нам ту главу, ту страницу… которая непременно окажется перед нашими глазами.

Текущий год выдался для меня особенно трудным: на общую беду – пандемию – наложилась личная скорбь – тяжелая болезнь мамы. В селе, где она живет, нет православной церкви; и мне неоднократно приходилось заменять посещение храма просмотром трансляции богослужения – благо, такие трансляции в нашей епархии были вовремя организованы… Благо, да, то есть лучше, чем ничего; но не надо, полагаю, объяснять, насколько грустна и неравноценна такая замена. Борясь с накатывающим унынием, я повторяла про себя известный тезис: ограниченная возможность – это возможность.

Тезис подтвердился: именно так, с монитора, я услышала проповедь священника на евангельское чтение:

«Войдя в одну лодку, которая была Симонова, Он просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки. Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину, и закиньте сети свои для лова. Симон сказал Ему в ответ: Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть. Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась» (Лк. 5: 3–6).

Священник говорил о том, как важно во всех своих делах, во всех начинаниях полагаться на Бога, помнить, что при всех тех усилиях, которые мы, конечно, должны предпринимать, улов – то есть результат – зависит от Него. И когда-то, по Его милости, может оказаться воистину чудесным.

Евангельская страница и проповедь заставили меня задуматься о своем доверии ко Христу. Я никого не удивила бы сейчас, если бы принялась рассказывать о своих духовных и душевных слабостях. Я такая не одна! Но между констатацией этого совершенно не удивительного факта и признанием его как нормы (или как чего-то единственно для нас возможного) есть разница. Я почувствовала эту разницу, услышав голос рыбака Симона:

«…но по слову Твоему закину сеть».

Кто-то, слыша слово, закидывает сеть, а кто-то, поддаваясь унынию и печали, отмахивается: сколько можно тину таскать! ясно же, что ничего здесь уже не поймаешь!

Что же делаю сейчас я? Неосознанно отмахиваюсь: какой улов, откуда светлая радость, сердечное тепло и духовные силы – если до храма и то далеко не всегда доберешься; если не знаешь, как разорваться между работой и нескончаемыми домашними хлопотами; а мама на ноги никак не встает; а вторая волна пандемии оказалась девятым валом… если сил уже нет никаких, а отдых «не светит»?..

И все же, сказала я себе, переходя от ноутбука к кастрюлям и тазам, сеть по слову Наставника необходимо закинуть. Ведь если я не могу физически слышать Его голос, это не значит, что слово Его мне неведомо – или – что не обращается Он ко мне. Евангелие и есть Его слово, Его обращение к каждому:

«Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11: 28–30).

Я – точно труждающийся и обремененный. И не кому-то другому Он это говорит, а мне.

Давным-давно, когда я впервые прочитала православный молитвослов – просто как книгу, – меня удивило вот что: верующий призван регулярно признавать и исповедовать факт своего полного неуспеха, то есть тех самых пустых сетей. Утром:

• «Боже, очисти мя грешнаго, яко николиже сотворих благое пред Тобою…»;
• «…не обрящеши бо дел отнюд оправдающих мя…».

Вечером:

• «…яко ленящася мене на Твое угождение, и ничтоже благо сотворша…»;
• «…аще и ничтоже благо сотворих пред Тобою, но даждь ми по благодати Твоей положити начало благое».

Мне подумалось: какой же смысл ежедневно «класть начало», если этому началу тут же и конец и так заведомо будет до конца земной жизни? В чем смысл духовного труда, если он заранее приговорен к полной безуспешности?

Недоумение оказалось недолгим: как только я перешла от теории к практике, я приняла эти слова – часть наследия преподобного Макария и святителя Иоанна Златоуста – как истину о себе и о человеке вообще, истину не подавляющую, не загоняющую в угол, но, напротив, раскрывающую Небо. Под ним, раскрывшимся, ты видишь, что шаги твои вверх – муравьиные; что инерция твоей падшей природы непрерывно тянет тебя вниз; что несоответствие твое тому, к чему человек призван, – колоссальное. И что тебе действительно необходимо класть благое начало каждый день, может быть, каждый час – чтобы конец твой не стал окончательным, простите за тавтологию. Ты не раз и не два вытащишь свои сети пустыми, но парадоксальным образом – христианская духовная жизнь чудесно парадоксальна – это вовсе не будет означать, что ты трудилась зря, наоборот. Ты поймешь это, когда сеть наполнится рыбой.

– А если не наполнится?..

– А посмотри, нет ли там уже кое-какой рыбешки.

Человеку важно понять, что такое уныние, почему оно грех. До поры до времени нам может казаться, что уныние – это просто плохое настроение, подавленность обстоятельствами, естественная и потому непредосудительная реакция на них. На самом деле уныние сидит куда глубже, и работа его в человеке гораздо опаснее. Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что уныние – «оболгатель Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив». Уныние лишает человека способности видеть те дары, которые он уже получил и получает; оно стремится убить в человеке благодарность.

Но если уныние – враг благодарности, то благодарность – противник уныния, средство от него. Навалилось уныние – задай себе простой вопрос: за что я должен (должна) сейчас – вот прямо сейчас – Господа поблагодарить?

Оглядываясь на прожитые месяцы – начиная с первых тревожных звонков от вируса, с перехода на удаленку и самоизоляцию, с подоспевшего маминого инсульта, – я вижу десятки случаев совершенно конкретной и вместе чудесной помощи. Я продолжала работать в церковных изданиях; мне удавалось бывать в храме – подчас вопреки всему; я совсем не так редко причащалась; и каждый церковный праздник, даже если мне приходилось встречать его дома, перед монитором, приносил мне свои открытия.

На Петра и Павла сложилось так, что я смогла постоять лишь Литургию оглашенных – в храме, который у нас в райцентре, в 30 километрах от моего села; а на «Оглашенни, изыдите…», точно, изошла, поспешила в аптеку и сразу, с лекарствами – к маме, домой. Но Литургия продолжалась не только в храме, она продолжалась во мне, в моем сердце, я чувствовала это совершенно явственно – в аптеке, на улице, в машине, дома. Такое было со мной впервые в жизни, и это настоящее чудо.

Итак, мне есть за что Его благодарить. А когда благодаришь, понимаешь: Его дары, Его благодеяние, Его помощь – это не монетка, брошенная в шапку нищего, нет, это тот самый талант (или мина – см.: Мф. 25: 14–30, Лк. 19: 11–26), который ты должна вернуть Господину с прибылью. Всё так неслучайно, что вряд ли можно ждать хаотического потока событий. Хаоса нет, к тебе приходит то, что тебе сейчас необходимо. Закидывай свою сеть – молись с надеждой.

– С надеждой? А что она такое?

В том-то и дело: обиходный язык сбивает смысловые планки. Что мы имеем в виду, когда произносим слова «надежда», «надеюсь»? Оценку вероятности желанного для нас хода событий: «Я надеюсь, что этого не случится»; «У нас есть надежда на успех». Надеяться – не значит быть уверенным; напротив, в этом слове нам всегда слышится зыбкость и страх перед худшим вариантом. «Я надеюсь на этого человека» – здесь тоже нет ручательства. Надеюсь, но – кто его знает, он же всего-навсего человек…

А что означало слово «надежда» для апостола Павла, когда он писал о «надежде вечной жизни, которую обещал неизменный в слове Бог прежде вековых времен» (Тит. 1: 2)? Или когда он называл «надеждой нашей» Господа Иисуса Христа (Тим. 1: 1)? Не оценку вероятности, а абсолютную уверенность в Боге, спасающем человека. Не в истине даже (истина ведь может восприниматься как нечто отвлеченное, теоретическое), а именно в Нем. Не в чем-то, а в Ком-то.

Надежда – это преодоление естественного страха. Это шаг Петра из лодки на гребень волны. Именно с такой – не зыбкой, твердой – надеждой необходимо делать то, что Он сказал: закидывать свои сети изо дня в день.

Оглядываясь на минувшие семь месяцев, я вижу, что улов мой сети, конечно, не прорвал, но и малым не оказался. Это время не прошло для меня даром; и по прошествии лет я буду вспоминать его как трудное, да, но доброе и богатое – несмотря на ограниченность моих возможностей.

Я и сейчас уже благодарю за каждую прочитанную мною книгу, за каждый цветок у сельской дороги, за бабочек и птиц, за Вознесение и Преображение, за родившиеся стихи и удавшиеся снимки; за тех людей, которым я могла написать или позвонить в кризисные минуты и которые не отказывали мне в помощи, хотя им самим живется нелегко. И за то, что с маминым здоровьем дело обстоит лучше, чем могло быть; и даже за шустрого котенка, которого подарила нам моя двоюродная сестра и который внес в нашу жизнь массу веселья…

И, конечно, за то, что у меня, невзирая на все мои слабости, хватает сил снова и снова закидывать сети – с надеждой и благодарностью.