Запретить нельзя разрешить

Стоит завести речь о родительской власти, о том, что педагог что-то там потребовал от детей или запретил им, вступает хор удивленно-возмущенно-недоуменных взрослых слушателей с речетативом: «Отсталые тоталитарные взгляды на воспитание!», «Подавление инициативы и развития личности!», «В Японии детям до 5 лет вообще ничего не запрещают», «Дети лучше взрослых понимают, где добро, а где зло».

А у нас в Японии…

Начнем с Японии, где, говорят, до 5 лет можно все, а потом вдруг вырастают вежливые, умеренные, сдержанные, воспитанные, трудолюбивые, корректные, симпатичные японцы, на которых мы должны равняться.

А Япония, между тем – насквозь иерархичная страна, где даже члены семьи работника являются вассалами корпораций, которым он принадлежит. Работника, без визы босса проявившего малейшую инициативу, его милые сослуживцы мгновенно и дисциплинированно сжирают при помощи ножа и вилки, а сам японский босс позволяет себе любое хамство по отношению к подчиненному (см. фильм Алена Корно по роману Амели Нотомб «Страх и трепет»).

Японцы бесконечно обмениваются визитками, чтобы знать, кому ниже кланяться. И в этих условиях суперсдержанная японская мама, находясь при ребенке неотступно (у вас есть такая возможность?), не ведет с ним переговоров, ибо это бессмысленно, не допускает нарушения деткой чужого пространства, ибо это у японцев вообще табу, но позволяет ему лезть на любую японскую сосну, ибо… а куда ему еще деваться, не нарушая чужого пространства.

Учатся японским добродетелям японские малыши на примере окружающих сдержанных и дисциплинированных взрослых японцев, любующихся цветением сакуры. Так что переносить этот опыт на российскую почву (где гуляют широкой души русские) просто опасно.

Никогда не говори «никогда»

Под завистливыми взглядами сверстников по желтым листьям на склоне в парке колбаской катится уже в сто двадцатый раз мальчик в пестрой куртке. Его замерзшая мама перетаптывается рядом, пытаясь увести его домой:

– Матвей, пора ужинать. Папа, наверно, вернулся. Я замерзла. Ты промок, наверно. Смотри, какой ты грязный.

На ее реплики он отвечает невнятным обиженным «нууу!» и продолжает свое занятие.

– Ой, смотри, дворник идет, ругается, – на что простодушный мужичок машет рукой:

– Да ладно, катайся, если мамка разрешает. – И маму Матвея становится беспросветно жалко…

Идея о несомненности родительской власти как элементе семейной иерархии пошатнулась, когда с развитием экономики человеку семья стала не нужна для выживания. Теперь и женщина может прожить одна, да еще сделать карьеру, и подросток, уйдя из дома, способен встать на ноги, разнося пиццу.

А тут еще и психологи заговорили о детских травмах, и вошел в моду «Маленький принц» Экзюпери. Травмированные родительским самодурством дети, получившие кое-какие знания и доступ в Сеть, стали родителями. Которые никогда и ни-ни-ни!

Людям свойственно впадать из крайности в крайность. Дети авторитарных родителей говорят себе «никогда не стану, как отец», но и по-другому не умеют. И в условиях заявленной ими вседозволенности сами оказываются в беспомощной позиции, когда порядок должен навести некто взрослый со стороны. Они не научились настойчиво и мягко требовать соблюдения правил и, если начинают требовать, делают это уже обиженным тоном из позиции жертвы: «Ты меня не жалеешь, совсем распустился, а я устала, замерзла и проголодалась».

Они по правилам не могут запрещать, а заигравшееся дитя не заметит даже трупного окоченения матери, дожидающейся его у склона с осенней листвой.

Да! Дети от рождения сказочно одарены, часто они сами знают, что для них лучше, их познавательная активность и восприимчивость потрясают. Мысль о том, что вмешательство взрослого вредит детскому творческому процессу познания мира, есть и у Корчака, и у Сэллинджера, но взрослые упускают важный момент.

Очень маленькое существо

Ребенок – очень маленькое существо. Он не умеет рассчитывать риски и последствия, не имеет жизненного опыта, знания, как устроен мир, критичности, а потому не может он за себя отвечать. Все это есть у вас, дорогие взрослые, именно для того, чтобы при вашем заботливом участии ребенок имел возможность реализовать весь свой творческий потенциал, не попав под колеса трамвая, не став изгоем. Знаете, как дети в садике могут перестать играть, вставать в пару или садиться за стол с мальчиком, который не считает нужным застегивать штаны, пачкает мебель, шумит на занятиях, неряшливо ест или забирает лучшие игрушки! – И не отводите меня в сторону, прося наказать детей, не принимающих в игру вашего Ванечку! Есть навыки, которые без родительского контроля и многократных требований сам малыш никогда не приобретет.

Родители, отказывающиеся от родительской власти и считающие, что запрещать или требовать нельзя, а надо объяснять, договариваться, – в принципе, в абстракции, думают правильно. Но на деле имеют перед собой трехлетнего недоговороспособного ребенка, у которого, по сути, формируют детский невроз. Потому что беспомощность взрослого – самое травмирующее зрелище для любого ребенка. Потому что любой ребенок знает, что он с этим миром не справится без взрослого, который не только накормит и согреет, но и в нужный момент скажет «нельзя». И который в случае чего будет отвечать за все его косяки.

Ответственность за себя – для малыша неподъемная ноша. Имея рядом с собой вместо матери этакую беспомощную девочку, он начнет вести себя все хуже и хуже (это уже по велению матери-природы), пока рядом не появится, наконец, ответственный взрослый. Ведь не зря Господом Богом в каждого детеныша заложен инстинкт следования за старшим.

И, знаете, самый либеральный противник физического воздействия, не раздумывая, пинком удалит свою кровиночку от раскаленного котла или оголенного провода.

О мотивации и фрустрации

Поймите меня правильно. Родительская власть нужна не для того, чтобы чего-то не дать или куда-то не пустить. Мед не цель жизни пчелы. Ее цель – выживание роя. Мед – промежуточный продукт. Запрет – тоже промежуточный продукт.

Любимая тема обращающихся к специалисту родителей – мотивация. Ах, мотивируйте его, он не хочет. Ах, он так хотел, но перехотел, нет мотивации. Половина страждущих – противники «тоталитарной педагогики». Другая – те, кто неверно ответил на вопрос: «В чьих интересах я действую?» И вот, спрошу я вас, это как же должна спеть и сплясать Мариванна, чтобы и Настю, и Сеню, и Лешу вдохновила бы теорема Гаусса так, что «пока электростатическое поле не вычислим, нам и гаджеты не милы» ?! С подобными способностями ей не в школе, ей в Шарм-эль-Шейхе на пляже аниматором большую деньгу зашибать! (А вы просто представьте себе учебный день, где так же лабают и химик с филологом! – да что день – даешь учебный год! – все одиннадцать!) – вам смешно? А я ведь всего лишь довела до логического конца ваш мессендж о мотивации. Ясно, что это работает совсем по-другому. Сначала – рутинное систематическое накопление знаний и навыков, а потом – упоительный творческий процесс.

Задача родителей – дать четкое понятие, что по жизни часто надо делать вещи, которые не хочется делать. Не всякое желание будет выполнено. А фрустрация – это неприятно, но не страшно. И ее можно пережить, а я тебя, мой хороший, этому научу.

Даже если родители могут себе много чего позволить и обеспечить, ребенок должен иметь опыт успешного проживания фрустрации.

Кому это выгодно

И когда эта простая мысль наконец доходит до взрослого, этот взрослый начинает требовать от меня подробного списка того, что можно запрещать и требовать, а чего нельзя.

А я рекомендую тем, кто имеет власть, честно ответить на вопрос: «В чьих интересах я действую, эту власть реализуя?» А еще не забывать, что абсолютная родительская власть над новорожденным к его совершеннолетию должна стремиться к нулю. А еще помнить, что граница дозволенного мобильна в обе стороны, а ребенок имеет право на косяки.

Поясню примерами. Если я не отпускаю подросшего сына одного со сверстниками во двор, чьи интересы я защищаю? Случаи с маньяками все-таки настолько же ужасны, насколько мала их вероятность, и здесь запрет – скорее забота о своем спокойствии, чем о его безопасности. Работать маме надо над своим страхом, а ребенка оставить в покое.

А если я все-таки разрешила, а он ушел со двора, отпускать его другой раз или нет? А вот он принес оттуда несколько непечатных выражений? Вот эта нескончаемая работа мысли в предлагаемых обстоятельствах и есть творческий процесс воспитания. Где «опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг».

Поделиться в: