БАБУШКА НАСТЯ, КОТОРАЯ ВСЕМ КОНФЕТЫ РАЗДАВАЛА

Жила-бабушка Настя… Долго жила – 89 лет. И вдруг ее не стало. И уже никто не подойдет к тебе в храме и, застенчиво улыбаясь, не скажет: «Мариночка, вот конфеточки, чайку попьешь за мое здоровье». Не обнимет, не согреет теплом небесно-голубых глаз. Словно лучик света пропал.

Я даже смущалась этой постоянной благотворительностью в свой адрес. Ну, в самом деле, пожилая немощная бабуля, с чего ей меня кормить-то? Поначалу ведь даже имени ее не знала – просто бабушка, которая всем конфеты раздает. Причем не всегда и помолиться за сродников просит, просто раздает.

На каждый праздник, на который ей удавалось выбраться, бабушка Настя щедро одаривала всех конфетами и даже фруктами и овощами. На Пасху, конечно, яйцами крашеными. А в мае 2019 года, в одну из наших последних на этом свете встреч, бабушка сокрушенно вздохнула: «И угостить-то тебя нечем. Мариночка, возьми вот денежек, купи что-нибудь от меня». Денег, понятно, не взяла. Но щемящее чувство, что когда-нибудь эта беспричинная щедрость закончится, осталось. Сильно болела бабушка, еле ходила до своего любимого храма.

Всех люблю

Но мы успели буквально за пару месяцев до смерти записать рассказ Анастасии Васильевны Рамайкиной о ее жизни – простой и величественной, как русская народная песня. В ней было все – тяжелый крестьянский труд, война, голод, забота о ближних. Но самое главное – любовь, ко всем без разбору.

«В школе я училась недолго – 3 класса, война началась, надо было работать. Жили в селе, с детства в руках были не книжки, а мотыга и лопата, – рассказала бабушка Настя. – Родители были неграмотные, но верующие, всё время в церковь ходили. После войны мы перебрались в Петровск Саратовской области, работала в сельском хозяйстве. Мне было 14 лет, но я от взрослых не отставала, мешки с пшеницей таскала по 50 килограмм».

Анастасия Васильевна отмечает характерную деталь: в войну мать песни петь не благословляла – горе такое, не до песен.

В рассказе она проста, как и в жизни. Все обстоятельства, которые удивляют нас, изнеженных чад XXI века, для бабушки обыденность.

«Нас было 11 детей, осталось трое. Кто умер, кто в войну погиб. Когда переехали в Энгельс, пошла работать в общество слепых. Почему? Да я в Петровске 10 лет прожила со слепой девушкой. У неё мать была старенькая, больная, вот я и взялась им помогать. Жили с ней, как родные, вместе в храм ходили, она была очень верующей. Её уже 26 лет нет на свете, молюсь за неё. Здесь тоже подружилась со своей землячкой, незрячей женщиной Любой, водила в церковь, опекала. Потом родные увезли её в Петровск, очень переживаю за неё, сама она до храма не дойдёт, а уже два года не причащалась».

Церковь бабушка не просто любила, она, безусловно, была и есть часть ее:

«Всегда в храм ходила, всю свою жизнь. Когда наш храм Свято-Троицкий строился, ходила, помогала. То доски разгружали, то кирпичи».

Замуж Анастасия Васильевна вышла, по всем меркам, поздно – в 47 лет. На вопросы о том, как же ее в таком возрасте любовь настигла, она посмеивается в платочек. Кажется, мы немного о разной любви говорим:

«Мужа я в обществе слепых нашла. Живём уже 42 года, своих детей у меня не было. Зато две мои сестры были многодетными, я их детей нянчила, и внуков, и племянников. Всех крестила и в церковь привела. Очень их люблю, да и чужих деток тоже люблю. Каждого хочется угостить, приласкать. Дед мой тоже детей любит. У него от первого брака есть дочь и внук Димочка, взрослый, армию уже отслужил. Он часто у нас бывает, иногда с нами живёт. Если у него какая неприятность, то, веришь, я заболеваю. Мне все одинаковы – что мои родные, что мужа».

А также дети всех батюшек, всех прихожан…

В жизнь вечную

89 лет – это немало. Встреч, людей, скорбей и судеб... Но если у каждого из нас эти встречи как облака пролетают, у бабушки Насти они оставляли надежный молитвенный след:

«По пятницам у меня поминальный день. Читаю за упокой 17 кафизму и долго молюсь за каждого, у меня в книжечке 400 имён, всех и поминаю. Особенно тех, за кого некому молиться. За долгую жизнь скольких я людей знала, с кем жила, работала, с кем в храм ходила. Многие поумирали – за всех и молюсь».

Был август, когда пришел и ее черед – такой простой и страшный – предстать перед Богом. Помню вечер, когда мы пришли к ней впервые в гости – читать Псалтирь. Именно в гости, потому что так хорошо, тихо и спокойно было в доме. Ее слепой супруг держался молодцом, сразу повел кормить, не принимая возражений. Напоследок денег дал – тоже без возражений: «Супруга все сама разложила, кому и сколько раздать на ее похоронах». Дочка его все удивлялась: «А вы, девчата, ее откуда знаете? Уже несколько человек к нам приходили сегодня».

Но настоящее удивление для немногочисленных родственников было впереди – 6 священников, полон храм народу, неспешное и торжественное отпевание. Оно стало нашим приходским праздником. А для многих и открытием – вот ведь, оказывается, не меня одного бабушка Настя встречала в храме как родного. Не меня одного конфетами угощала.

Среди детишек была Настя – одна из бабушкиных любимиц. Долгожданная (после четырех сыновей) дочка секретаря нашего Епархиального управления, священника Виктора Тихонова. «Когда она родилась, несколько имен было на примете, а владыка благословил ее Анастасией назвать. Вот оно как, неспроста», – говорит отец Виктор, узнав, что у бабушки Насти не было своих детей.

«Наши бабушки – это люди, прошедшие тяжелейшие испытания. Их жизнь была наполнена тяжелейшими скорбями – война, голод, трудная работа. Они стремились к подвигу, настоящие герои. И я благодарен Богу за то, что застал этих интересных, искренних людей, согревающих всех теплом своего сердца», – скажет позже епископ Покровский и Николаевский Пахомий.

Несколько лет назад я посетовала в душе, что нет у меня на этом свете уже ни одной бабушки. А ведь при всей своей немощи, порой беспомощности – они люди важные, просто необходимые. И Господь подарил мне удивительные встречи с приходскими бабушками – яркими и теплыми, простыми и необыкновенно глубокими. Бабушка Настя – одна из них. Надеюсь, что еще долго маленькие шоколадки «Аленка» будут напоминать мне об этом светлом человеке, с душой как у девочки на фантике.