Высокая поэзия

Мы спешим в храм на праздничную Литургию, чтобы разделить с Церковью радость о том или ином событии Священной истории. Однако не стоит забывать, что Литургия — вершина богослужебного круга, к которой ведет наполненное смыслом вечернее богослужение. Важной частью этого богослужения является чтение канона, который по праву называют словесной иконой празднуемого события или святого. В каноне объединяются историческое повествование, назидательная проповедь и моление.

Большинство богослужебных канонов, которые мы слышим сегодня в храмах, были составлены знаменитыми византийскими песнотворцами: преподобными Андреем Критским, Иоанном Дамаскиным, Космой Маиумским, Стефаном Савваитом, Феодором Студитом, Иосифом Песнописцем. И если мы будем внимательно вслушиваться в слова канона, то сможем разделить переживание праздника с этими поистине великими мужами.

Основные части канона получили название «песней», поскольку в древней Церкви весь канон пелся. В настоящее же время обычай этот сохранился только при исполнении Пасхального канона. В остальных случаях поется только ирмос, а тропари читаются.

Основанием канонов служат священные песни, большей частью ветхозаветные, составляющие лучшую часть библейской поэзии. Девять песней Священного Писания в новозаветном богослужении использовали в качестве канона достаточно долго. Первые каноны стали добавлять на утрени к библейским песням, чередуя ирмосы и тропари с последними стихами из библейских песен. Когда количество тропарей увеличилось, то стали сокращать библейские песни, а потом и вовсе заменять оставшиеся стихи библейских песен новыми стихами в зависимости от содержания церковной службы.

Каждая песнь канона состоит из нескольких частей. Ирмóс (от греч. «связь») — первый стих песни канона, он служит связью между библейскими песнями и последующими стихами (тропарями), посвященными христианскому празднику или памяти святого. Тропари, следующие за ирмосами, восхваляют и прославляют свершившееся новозаветное событие. Их разделяют припевы — молитвенные обращения к Господу, Богородице или святому. Таким образом, ветхозаветное событие в песни канона служит прообразом новозаветного, а то, в свою очередь, прообразует настоящее состояние души каждого молящегося — прошлое и настоящее обретают смысловое единство в богослужении.

Архимандрит Киприан Керн отмечает: «Авторы наших церковных песнопений были не только поэтами, но и композиторами. Творя свое поэтическое произведение, такой автор писал и соответствующую мелодию для него, вполне ему отвечающую. Единство авторства поэтического и музыкального объясняет и целостность по духу и настроению этих древних церковных песнопений».

Образцом для ирмоса первой песни канона служит благодарственная песнь Мариам, сестры пророка Моисея, воспетая после перехода израильтян через Чермное море: Поим Господеви, славно бо прославися (Исх., гл. 15).

Для второй — песнь пророка Моисея по переходе через пустыню (см.: Втор. 32, 1–43), которую он воспел, чтобы обличить свой неблагодарный народ и пробудить раскаяние: Вонми, небо, и возглаголю. Поскольку эта песнь не соответствует духовной радости, с которой мы вспоминаем праздничные события, она обычно опускается и поется только во время Великого поста. Поэтому в большую часть церковного года в каноне отсутствует вторая песнь.

Третья песнь составлена по образцу благодарственной песни святой Анны, матери пророка Самуила: Сердце мое в Господе, вознесеся рог мой в Бозе моем… несть свят, яко Господь, и несть праведен, яко Бог наш (1 Цар. 2, 1–11).

Четвертая песнь восходит к пророческой песни-молитве пророка Аввакума, который, задолго до Рождества Христова созерцая грядущего Господа, говорил: Господи, услышах слух Твой, и убояхся, Господи, разумех дела Твоя, и ужасохся. Бог от юга приидет и святый из горы приосененныя чащи; покры небеса добродетель Его, и хваления Его исполнь земля (Авв., гл. З).

Пятая песнь составлена по примеру молитвы пророка Исаии, провидевшего пришествие Спасителя: От нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже, зане свет повеления Твоя на земли… Господи Боже, мир даждь нам (Ис, гл. 26).

Шестая песнь — по примеру молитвы пророка Ионы, которую он воспел в благодарность Богу за избавление от смерти, угрожавшей ему во чреве кита: Возопих в скорби моей ко Господу Богу моему и услыша мя: из чрева адова вопль мой, услышал еси глас мой (Ион., гл. 2).

Благодарственная песнь трех отроков, спасенных в раскаленной печи, является образцом седьмой и восьмой песней канона: Благословен еси, Господи Боже отец наших, хвально и прославлено имя Твое во веки (Дан. 3, 26–56). Благословите, вся дела Господня, Господа, пойте и превозносите Его во веки (Дан. 3, 57–72).

Девятая песнь величает Деву Марию. В основу этой песни легло собственное славословие Богоматери, произнесенное Ею при свидании со святой праведной Елисаветой: Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе моем (Лк. 1, 46–55).

Известный литургист, составитель Толкового Типикона Михаил Скабалланович замечает: «Песни расположены в каноне приблизительно в хронологическом порядке; только песнь Аввакума переставлена с песнью Ионы, может быть, чтобы для 6 песни канона, как заключительной в отделе, взять более трогательную библейскую песнь. При этом нельзя не заметить, что песни радостные заняли нечетные места, а скорбные — четные (ср. Шестопсалмие), исключая песни 7 и 8, где для этого принципа пришлось бы конец песни поставить раньше начала…»

Прихожане, внимательно слушающие слова канона, обращают внимание, что порой ирмос песни канона пропевается еще и в завершении. Это звучит так называемая катавасия. Происходит это выражение от καταβαίνω — «спускаться, сходиться», так как катавасии в монастырском обиходе исполняются не одним ликом (хором), как это бывает с ирмосами, а двумя хорами вместе. Оба хора сходят со своих возвышений, выстраиваются на середине храма и вместе поют этот заключительный ирмос. Возможная при этом схождении несогласованность и путаница объясняют происхождение того насмешливого, уничижительного значения, которое этому слову часто придается в общежитии, как путаница, беспорядок.

Катавасия имеет свои уставные уточнения и требования в нашем типиконе. Так, в особо большие праздники катавасией служит начальный ирмос, который в таком случае повторяется. В меньшие праздники — это ирмос близкого ему праздника, часто следующий за ним по времени в круге церковного года. Например, всем известно, что с праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы катавасией является ирмос следующего праздника, Рождества — «Христос рождается…»; с Вознесения — ирмос Пятидесятницы — «Божественным покровен…»; с 1 августа — ирмос Воздвиженского канона «Крест начертав». В обычные воскресные дни, не попадающие в периоды пред- и попразднества, а также и не осложняемые празднованиями каких-либо особых святых, Устав положил петь рядовую катавасию в виде ирмосов богородичного канона «Отверзу уста моя».

Чтение канона разделяется на три части. После третьей песни читаются седáльны — стихиры, или песни, во время которых по Уставу разрешается сидеть. По шестой песни исполняются кондáк и úкос, прославляющие празднуемое событие или святого, которому посвящен канон. Типикон также предписывает при чтении канона святому после шестой песни читать его краткое житие. Важным моментом, вводящим канон в богослужение, являются малые ектеньи, возглашаемые после третьей, шестой песней и по окончании канона.

Иногда авторство того или иного канона мы узнаем по акростиху. Акростих, или «краегранесие», «краестрочие», представляет собой характерную отличительную особенность нашей гимнографии, в частности, творчества канонов. Акростих заимствован из нехристианской поэзии и очень древнего происхождения. Это — чисто внешнее, техническое украшение канона или иной гимнографической поэмы. Он обычно при сочетании начальных букв только ирмосов, или только тропарей, или и ирмосов и тропарей вместе дает какую-либо фразу, относящуюся к тому же празднуемому событию, или же очень часто, что особо ценно, открывает имя автора канона. Не имея никакого богослужебного употребления и никак не выделяясь заметным образом для слуха молящихся, он, тем не менее, важен как свидетельство о времени написания или же о самом поэте. Понятно, что «краегранесия» заметны и доступны только в греческом оригинале песнопений.

В настоящее время каноны пользуются меньшей известностью, чем, например, акафисты. А ведь они составлены святыми отцами и воистину являются сокровищницей церковной поэзии. И пусть сложно за одно прочтение осознать всю глубину, запомнить все символы канона, но даже один усвоенный образ может многое поведать молящемуся сердцу.

Чтение канона во время совершения всенощного бдения или полиелейного богослужения совпадает с помазанием освященным маслом. В этот момент в храме начинается движение, разговоры. Верующие прикладываются к иконам, здороваются, обмениваются новостями и совершенно не слышат слов канона. Некоторые прихожане вообще приходят в храм незадолго до помазания и уходят сразу после него. Между тем именно в каноне раскрывается суть праздника. Мы, не слушая его, рассеиваясь на житейские мелочи, остаемся лишь сторонними наблюдателями церковного торжества. А нужно стараться принимать в нем деятельное участие и внимательно слушать слова праздничного канона.

Подготовила Марина Шмелёва

Поделиться в: