ЕСЛИ ХОЧЕШЬ БЫТЬ ПОЛЕЗЕН, ИЛИ КАК СТАТЬ СВОИМ НА ПРИХОДЕ

Приходится порой слышать от людей жалобы на то, что в каком-то храме им не удается найти себя, влиться в существующую общину, почувствовать себя там своими… Что делать?

Для начала попробуем понять: а чего мы ищем в желании стать «своими»?

Более короткого общения со священником? Нередко – да.

Приятельство со священниками

Короткие отношения прихожанина со священнослужителями ничуть не способствуют его духовному росту

Хотя на эту тему сказано уже очень много, но из-за частоты подобных искушений скажем еще раз: короткие отношения прихожанина со священнослужителями ничуть не способствуют его духовному росту. Скорее, наоборот.

Для чего нам эти короткие, приятельские отношения? Чтобы лучше узнавать православную веру? Но лучше всего ее узнавать из личного опыта делания заповедей и методичного чтения, списком которого мы можем интересоваться на исповеди. Читать, стараться применить прочитанное в деле, ёмко формулировать возникающие вопросы, осмысливать и задавать их в контексте исповеди… И снова читать и применять на деле то, что посоветовали – вот самый лучший способ знакомства с вопросами веры.

«Не работает»? Значит, это либо «не ваш» священник, либо вы мало потрудились над тем, что уже узнали.

Если священник не по вашему устроению, то приятельские отношения будут лишь во вред. А если вы мало трудитесь, то дружеские посиделки с разговорами тоже не помогут. Останется, конечно, приятное ощущение того, что определенная работа проделана… приятное, но ложное.

Субординация

Кроме того, священник в Церкви – для мирянина старший, а приближение к старшим – испытание, которое далеко не все способны понести. Авва Варсонофий прямо сказал авве Дорофею, что не всем полезно приближаться к игумену.

Это зависит не только от достоинств человека, но и от психического устроения, и в особенности от воспитания. Способность верно выстраивать субординационные отношения – целый пласт культуры, знакомства с которым многие лишены, увы, с рождения.

В большинстве случаев мы не умеем решать в этой области даже самые простые задачи. Например, справляться с ощущением «особы, приближенной к императору». Или отличать ситуации, в которых надо поддержать человека, от ситуаций, когда этот же человек не только имеет право, но и должен нас воспитывать – то есть «настаивать, обличать, запрещать, поучать…» (2 Тим. 4; 2).

И когда человек, не понимающий подобных вещей, сокращает с теми же священниками дистанцию, они для начала теряют возможность влиять на его духовное воспитание. А вскоре ситуация нестерпимо осложняется осуждением, потому что величину чужих личностей такой человек вблизи не умеет понять, а в их недостатки поневоле тычется носом.

Единомышленники

Ну а когда человек ищет приятельских отношений не со священником, а с другими прихожанами?

Понять его можно: всё же мы существа общественные, стремление жить единомышленным обществом заложено в самой нашей природе, которая создана по образу и по подобию Святой Троицы. И когда у нас нет круга единомышленников, мы тоскуем.

Почему же эти приятельские отношения могут не складываться?

Если вы имеете дело с нормальной, здоровой общиной, то причины обычно следующие.

Люди вообще, а новоначальные в вере в частности, за добрым человеческим общением склонны забывать о Боге. И Бог, воспитывая нас, попускает нам одиночество.

Еще мы склонны забывать, что круг друзей и единомышленников – это не само собой разумеющееся утешение, а великая милость Божия. И это заблуждение тоже лечится одиночеством.

Но главное: невозможно прийти к единомыслию с людьми, если они гораздо больше нашего загружены, а мы этого не осознаем. Если вы имеете дело с хорошей церковной общиной, то ее члены обязательно будут жить насыщенной, а зачастую и перенасыщенной жизнью. Как минимум, они часто бывают на службах, алтарничают, читают/поют на клиросе (или учатся этому), помогают прибраться, украшают храм к праздникам. Преподают в воскресной школе, трудятся в каком-нибудь братстве/сестричестве, участвуют в жизни приходского военно-патриотического или спортивного клуба. Организуют спортивные соревнования, детские утренники, выходы на природу, выезды в летние лагеря…

А кто-то еще занимается и волонтерским движением, ходит к инвалидам, к старикам, к заключенным, ведет просветительскую работу в СМИ… всего не перечесть. И при всем этом они в большинстве своем еще и работают, и имеют семьи.

Новичок же нередко видит лишь то, что все пошли попить чайку, а его не позвали. Но если бы и позвали, то о чем говорить? Люди, которые много потрудились и сильно устали, и чайку попить садятся иначе, чем те, кто хочет просто пообщаться с хорошей компанией.

Общее дело

Так переводится слово Литургия. И жизнь церковной общины является естественным следствием того, что за Литургией она почувствовала себя Церковью – единым Телом Христовым. А что апостол Павел считает равно относящимся ко всем членам Церкви? (Рим. 12) Функции разные, да, но предполагается, что для блага Церкви все одинаково должны стараться – хотя и каждый на своем месте.

Однако материал с того и начался, что у новичка нет своего места…

Да есть оно! – он просто его не видит. Возможно, смотрит не в ту сторону, а возможно, в ту, но не там фокусируется. Как, помнится, на портале выставляли пример стереограмм (Миссионерский прием), так и тут от человека требуется как-то иначе взглянуть на ситуацию.

Как именно, под каким углом?

Господь наш пришел не для того, чтобы Ему послужили, но чтобы Самому послужить! И для нас, христиан, служение должно стать важнейшей составляющей нашего христианского подвига.

Совершенно естественно, что большинство людей, едва придя к вере, не способно тотчас понести какое-то большое служение в силу своей христианской незрелости. Так же это часто бывает недоступно и в силу старости, болезненности, многодетности, перегруженности на работе и т.п.

Но всегда нашей помощи рады те, кто уже несет серьезное послушание! Не можешь принять на себя большое служение? Помоги в чем-то небольшом тому, кто может.

Ах, не рады? Что ж – это отдельная тема.

Почему нашей помощи бывают не рады

Обычно по четырем, вполне конкретным причинам.

Во-первых, когда мы склонны шантажировать своей нужностью. Вопрос так вроде и не ставится, но ведь сплошь и рядом мы за свою помощь требуем себе внимания.

Хотя, конечно, можно понять человека, который делает очень много и просит себе чуть-чуть внимания в качестве моральной поддержки. Но когда помощи мало, а требований считаться с нашим мнением – много, тогда чего стоит эта помощь? И еще очень показательны случаи, когда человек способен прямо и сознательно всех подвести с мыслью: «А вот помучайтесь-ка без меня!» Любой начальник (а значит, и настоятель, и архиерей), столкнувшись с этим хоть несколько раз, приходит к мысли, что лучше вообще без помощника, чем с таким…

Во-вторых, нашей помощи не будут рады, если мы своенравны и поперечны, если спорим и прекословим на каждое слово. Понятно, что каждое дело можно сделать несколькими способами, понятно, что некоторые из них более эффективны… но авва Дорофей говорил, что выполнить дело – это лишь одна восьмая дела, а вот сохранить при этом мир – это семь восьмых. И даже там, где мир вроде явно не нарушается, поперечные помощники вытягивают из старшего столько сил, что он тоже говорит: «Лучше бы сделал сам!»

Третья категория не любимых помощников – люди, которые фонтанируют идеями… а реализацию их возлагают на других. Как говорится: «Дайте мне двух помощников, и я всё сделаю сам!» А иногда и еще хуже: «Я такую замечательную идею подал, а настоятель ее зарезал!»

При ближайшем рассмотрении окажется, что замечательная идея была довольно-таки фантастичной… но человек искренне уверен, что если бы его послушались – всё реализовалось бы само собой, и в декабре наступила бы весна и Торжество Православия.

И еще одна причина, банальная – это неумение себя вести. Отсутствие в нас такта, деликатности и приличных манер некоторых людей утомляет больше, чем других. И если мы не желаем проблему признать, если вместо «виноват, исправлюсь» говорим с пафосом: «Я человек простой!», – то перспектива послужить на благо Церкви может отодвинуться от нас в необозримое будущее.

А есть ли оно у нас?

(Продолжение следует.)