Связь русского богослужебного пения и монашества

Богослужебное пение неотделимо от монашеской жизни, как неотделимы от нее аскетический подвиг и молитвенный опыт. Изначально богослужебное пение служило продолжением молитвы, в молитвенном слове оно зарождалось, и к высшей ступени молитвы — умному созерцанию, священному безмолвию — оно вело.

Творческое заимствование

В творчестве ранних византийских гимнографов напевы возникали одновременно с текстами, они как бы прорастали из слова. Мелодии несли в себе определенное смысловое содержание. На этом выросло церковное осмогласие, где каждый из восьми гласов привязан к определенным текстам и содержит особую «мелодическую философию» (протоиерей Борис Николаев).

К моменту Крещения Руси византийская богослужебно-певческая система уже окончательно сложилась. И естественно, она была привнесена на Русь. Процесс освоения византийской певческой системы не был просто механическим заимствованием готовых сложившихся форм, но представлял собой живое осмысление их через призму национального мышления, языка. Вполне возможно, что на русское богослужебное пение повлияла и болгарская православная культура, развивающаяся к тому времени около столетия.

Однако главное, что позаимствовала русская певческая традиция, — это не конкретные мелодические формы, византийские, болгарские, а их укорененность в аскетическом опыте молитвы. Благодаря духовной деятельности первых подвижников Киевских пещер во главе с преподобными Антонием и Феодосием русское богослужебное пение зародилось и развивалось как особое искусство, научающее согласовывать движения голоса с движением сердца.

С XI по XIII век богослужебно-певческий язык развивается по двум направлениям: разучивание и воспроизведение греческих роспевов — кондакарное пение и формирование собственных церковных роспевов — столповое, или знаменное, пение. Кондакарное пение, будучи чужеродным по своей природе, все-таки не прижилось на Руси и к ХIV веку совершенно вышло из употребления. Тогда как чисто русское знаменное пение активно развивалось, складываясь в целостную систему.

Развитие певческой системы

Изначально на Руси церковное пение передавалось и сохранялось в устной форме. Уже в самых древних рукописях имеются указания гласа, но первые певческие знаки появляются лишь в рукописях ХII века. Древнерусская певческая нотация напоминает иероглифический тип письма. Она возникла на основе старовизантийской невменной нотации. Отличительной особенностью последней является отсутствие фиксации точной высоты звуков.

В ХII веке в Византии произошла смена нотации, новая средневизантийская нотация уже позволяла фиксировать точную высоту звуков. Однако новый способ записи не был воспринят на Руси. Понятие точной звуковысотности было введено в древнерусскую теорию лишь в середине ХVII века. Были изобретены так называемые киноварные пометы, которые фактически стали переходным звеном к современной линейной нотации.

Вторжение татаро-монголов в пределы Русской земли, сопровождавшееся катастрофическими опустошениями, вызвало длительную задержку в духовно-культурном строительстве Руси. Но уже в XIV веке намечаются признаки нового подъема и оживления. Центром духовного возрождения становится Москва. Перемещение духовного центра к Москве связано с зарождением на Руси нового духовного очага — Троице-Сергиевой Лавры, с молитвенным подвигом преподобного Сергия.

К ХV веку в богослужебно-певческой системе окончательно формируются принципы крюкового письма, складываются типы певческих книг, появляются первые певческие азбуки, систематизируется попевочный фонд. Попевочная структура — одна из основных особенностей древнерусских песнопений. Количество попевок в отдельном гласе достигало 100 и более. Мастерство распевщиков заключалось в знании этого огромного количества попевок и умении их комбинировать.

Новая эпоха связана с серьезными переменами в литургической жизни Русской Церкви. Произошел переход богослужебного устава от Студийского к Иерусалимскому. С введением нового устава повысился уровень праздничности и торжественности службы, изменился мелодический язык.

В богослужебном пении рождается новый, калофонический стиль. Калофония, что в переводе — «сладкогласие», проявляется в стремлении мелодии оторваться от слов, парить над текстом. Такое пение выражало состояние мистического восхищения, выхода за пределы слов и понятий. Мелодии естественно удлинялись, на каждый слог текста приходилось большее количество звуков. Появление нового типа мелодизма привело к рождению новых роспевов — путевого, демественного и большого знаменного.

До XVI века пение древнерусское было сугубо одноголосным. На Западе уже давно царила многоголосная музыка, а русские мастера поднимали на высшую ступень монодийное искусство, сохраняя тем самым в чистоте идею ангелогласного пения. В XVI веке появляются первые многоголосные песнопения, они назывались строчными, потому что записывались в несколько строк. Это было совершенно уникальное по своему звучанию пение. Оно представляло собой мелодический тип многоголосия, когда разные роспевы или один роспев и его варианты наслаивались друг на друга.

В XVII веке богослужебно-певческий язык чрезвычайно разнообразен. Еще сохраняется в полном объеме знаменное пение, на праздничных службах звучат демественные, путевые одноголосные роспевы и выросшее на их основе строчное многоголосие. Появляется ряд новых роспевов — греческий, болгарский, киевский, уже приближенные по музыкальному языку к западному типу мелодизма.

«Музыка для церкви»

В связи с певческой реформой Патриарха Никона в середине XVII века активно вводится партесный стиль по западному образцу. Появляются партесные гармонизации греческого, киевского роспевов, знаменное многоголосие как некая попытка примирить партесное пение со строчным.

Русские певчие пытались сохранить строчные роспевы, маскируя их новой, пришедшей с Украины нотолинейной нотацией. И все равно партесный стиль уже к началу нового столетия совершенно вытесняет русские формы богослужебного пения.

Можно сказать, что к началу ХVIII века история древнерусского пения закончилась. Конечно, столь серьезные изменения в музыкальном языке связаны с процессом расцерковления русской культуры: упразднением патриаршества Петром I, гонениями на православных, закрытием монастырей при Екатерине II. В такой атмосфере роспев, неразрывно связанный с монашеской жизнью, уже не мог найти опоры для своего существования. Богослужебное пение практически полностью заменяется «музыкой для церкви», принцип роспева вытесняется принципом концерта, знаменное письмо — линейной нотацией.

С надеждой на возрождение

В середине XVIII века начинается новое духовное возрождение, и связано оно прежде всего с личностью преподобного Паисия Величковского. Его ученики и последователи возобновляют старчество на Соловках и Валааме, в Александро-Невской Лавре и в Брянском Свенском монастыре, в Оптиной и Глинской пустынях и во многих других обителях Русской земли. Возрождение монашества и старчества повлекло за собой возрождение принципа роспева в богослужебном пении. Именно в это время формируются такие монастырские роспевы, как Соловецкий роспев, Валаамский роспев, неполные монастырские напевы Оптиной и Глинской пустынь.

Одновременно с практическим восстановлением принципа роспева началось теоретическое изучение основ древнерусской певческой системы. Появляются фундаментальные труды протоиереев Димитрия Разумовского, Василия Металлова, Иоанна Вознесенского. Ученые, музыканты и палеографы XIX–XX веков (Смоленский, Преображенский, Бражников, Успенский и др.) раскрывают многие секреты русского осмогласия и крюковой нотации.

Однако господствующим в богослужебном пении по-прежнему остался многоголосный гармонический стиль. Исследования православных иереев и музыкантов-медиевистов оказались вдалеке от церковно-певческой практики. Была, правда, в творчестве композиторов Московской школы попытка дать новую жизнь древним роспевам, но средствами гармонического языка.

Почему же волна возрождения монашества в XVIII–XIX веках не смогла сместить этот язык с ведущей позиции? Вероятно, монашество не смогло вернуть своего прежнего положения в мире, не стало идеалом для мира, как это было раньше. И язык светского музыкального искусства за богослужением вполне устраивал многих.

В настоящее время возрождение знаменного пения идет, но очень локально и очень маленькими шажками. В православных храмах можно услышать знаменный роспев, но чаще в сопровождении исона, по образцу византийского пения. В чистом виде — в виде монодии — он пока остается для современного человека слишком твердой пищей.

В свое время князь В. Ф. Одоевский, размышляя о судьбах знаменного пения, написал: «Драгоценные церковно-певческие крюковые рукописи до тех пор будут оставаться непонятными иероглифами, пока наши археологи не сделаются музыкантами, а наши музыканты — археологами». Современный музыкант, композитор, автор нескольких книг о древнерусском пении Владимир Мартынов перефразировал эту мысль следующим образом: «Древнерусская певческая система может быть освоена и постигнута только тогда, когда медиевисты станут церковными людьми, а церковные певчие — медиевистами». И еще один современный музыкант, профессор Московской консерватории Вячеслав Медушевский заметил: «Если бы устроение всех верующих было монашеским, то и пение повсюду было бы знаменным».

Остается надеяться, что всеобщими усилиями когда-нибудь язык настоящего русского богослужебного пения заживет в наших храмах полноценной жизнью, раскроется во всей своей глубине и силе. И это, несомненно, будет связано с новым духовным подъемом, возможно расцветом, монашеской жизни.

Светлана Пьянкова

Поделиться в: