Читаем классиков сегодня

Каждый раз, перечитывая знакомые со школы произведения русской классики, находишь для себя что-то новое. Они пробуждают душу, заставляют размышлять, переживать, и с каждым прочтением ты открываешь в знакомых текстах все новые смыслы.

Не секрет, что изучение литературных произведений в школе, учитывая мировоззрение самого учителя, может быть поверхностным, и дети так и не поймут, что же хотел сказать им автор. Дойдут ли до юных читателей евангельские мотивы творений Гоголя, Достоевского, Чехова? Поможет ли педагог раскрыть ученикам христианские корни литературы?

Авторы цикла программ «Читаем классиков сегодня» священник Аркадий Махсумов и Ольга Стрелкова предлагают читателям нашей газеты поразмышлять над этими вопросами.

Ольга Стрелкова:

— Вся наша литература выросла на Священном Писании, проникнута духовностью, но разве все учителя-словесники читали Библию, знают Евангелие? Возможно, кто-то этих книг никогда не открывал. Как такой педагог разберется с христианскими смыслами классических произведений? Он их просто не увидит. Почему, к примеру, надо соглашаться с демократом Добролюбовым и считать Катерину из «Грозы» «лучом света в темном царстве», если она, так любящая Церковь, нарушает главные евангельские заповеди и вместо покаяния кончает жизнь самоубийством? Почему Онегин и Печорин – «лишние люди», разве у Бога могут быть лишние люди? Почему плачет «невидимыми миру слезами» Гоголь, когда его произведения вызывают у читателей и зрителей гомерический хохот? О чем тоскуют и почему томятся чеховские герои, чего им не хватает в их благополучной жизни? Конечно, учитель донесет до школьников нравственный смысл классического произведения, он лежит на поверхности, но дойдет ли до уровня духовного, богословского понимания? Это большой вопрос.

Священник Аркадий Махсумов:

— Необходимо пересмотреть привычные стереотипы школьной программы и, конечно, учиться правильно понимать классику. Известный советский литературовед Ю.М. Лотман, которого трудно заподозрить в симпатиях к Православию, определил Чехова как православного писателя, хотя нигде мы не найдем у Чехова, как у Достоевского или Гоголя, призыва к покаянию. Чехов нигде не говорит напрямую о потере веры, но то, как развивается сюжет, показывает, что его герои не видят будущего, и в этом их трагедия. Поэтому они цепляются кто за вишневый сад, кто за театр, кто за карьеру, кто за положение в обществе. У человека, верующего в Царствие Божие, такие вопросы просто не возникают.

Ольга Стрелкова:

— Чехов говорит нам о том, что в мире, лишенном божественной энергии, оказывается много фальши, пошлости, самодовольства и глупости, и от этого жизнь скучна и бездарна.

Священник Аркадий Махсумов:

— В последнем предсмертном письме из Баденвейлера, где умер Антон Павлович Чехов, он пишет сестре: «Живите мирно, помогай бедным, не забывай мать». Это то, к чему призывает нас Господь. Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня (Мф. 25, 35). Господь с Креста сказал Своему любимому ученику Иоанну Богослову: Се Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее себе (Ин. 19, 27). Чехов, по сути, оставляет своим родным краткое христианское завещание, и оно перекликается с Евангелием.

Ольга Стрелкова:

— Достоевский знал Евангелие чуть ли не наизусть, поэтому все его произведения нужно читать и раскрывать детям их смысл только с помощью Евангелия, иначе не получится понять замысел писателя.

Священник Аркадий Махсумов:

— Но на этот уровень в школе, наверное, не всегда выходят, для этого нужна определенная духовная база. Тогда будет понятно, зачем в роман «Братья Карамазовы» включена легенда о Великом инквизиторе или притча о луковке. Для чего Соня читает с Раскольниковым евангельскую историю о воскрешении Лазаря? Здесь проводится такая аналогия, что Господь, воскресив четырехдневного Лазаря, способен воскресить душу любого преступника, любого обманутого какой-то ложной идеей человека, заведенного в тупик, как это и происходит с Родионом Раскольниковым. Писатель показывает, как легко по навету дьявола впасть в грех и как тяжело потом с ним бороться. Достоевский призывает всем своим творчеством вернуться на евангельскую почву. Любая история Достоевского – это история греха и покаяния. Не зная хорошо первоисточник, не понимая глубины библейских аллюзий, трудно понять евангельский смысл романов Достоевского, да и всей классической литературы. Она вся либо христианская, либо антихристианская. Но в том и другом случае надо знать первоисточник.

Ольга Стрелкова:

— К счастью, современные дети умеют рассуждать и, говоря, например, о «Грозе» Островского, не соглашаются с Добролюбовым. Не может быть «лучом света» женщина, изменившая мужу и покончившая жизнь самоубийством. Почему верующая женщина решается на такой тяжкий грех? И какими были ее отношения с Церковью, с Богом? Сопоставим ли современный брак с тем представлением о семейной жизни, которая показана в пьесе? Мне кажется, что «Грозу» надо по-иному обсуждать в школе или вовсе не обсуждать, чтобы не упрощать классическое произведение и не делать из главной героини борца за равноправие женщин.

Священник Аркадий Махсумов:

— Пьесу Островского большевики использовали как инструмент для раскрепощения женщин Востока, сделали из нее пропаганду феминизма. А мы должны донести до современных школьников истинный смысл произведения: там, где блуд, будет и смерть.

Ольга Стрелкова:

— Давайте вспомним Гоголя, не мыслящего преображение России без Бога. Все его творчество – это боль и беспокойство православного человека за судьбу мира, забывшего Творца. О чем бы ни писал Гоголь, он всегда обращает мысли читателя к Богу. Когда мы изучали в школе знаменитую пьесу «Ревизор», то говорили о порочных чиновниках, бюрократах и мздоимцах. А ведь эта пьеса совсем о другом. Она вся пропитана библейскими аллюзиями. Что такое финальная сцена в «Ревизоре?» Это картина Страшного суда, когда придет настоящий Ревизор, Господь Бог, но ничего уже нельзя будет изменить. Поэтому Гоголь требовал от актеров, чтобы они замерли на несколько минут. Эта сцена по замыслу автора должна была сильнейшим образом подействовать на зрителя. Это был его призыв к покаянию.

Священник Аркадий Махсумов:

— Гоголю было 35 лет, когда он написал, что слишком много потешал публику, слишком много смешил, чтобы спастись. Последнее, что он издал перед смертью, была книга «Выбранные места из переписки с друзьями», которую писатель назвал своей «единственно дельной книгой». Гениальный русский писатель вложил в эту книгу все свое сердце, указал на страшное оскудение веры в народе и призвал общество к обновлению жизни с требованием Евангелия, но этого общество не могло ему простить.

Иисус Христос переживал такое состояние, которое богословы называют кенозисом. Это добровольное самоуничижение, добровольная жертва вплоть до принятия крестного страдания. Человечество идет обратным путем. Оно идет не кенозисом, а деградацией, вырождением из духа в плоть, и все дебелее и дебелее становится и плоть человеческая. И без Божией благодати человек уже не может сам бороться со страшными своими помыслами, страстями. Возрождение души падшего человека – главная идея творений Гоголя.

Ольга Стрелкова:

— К счастью, традиция духовной литературы не была прервана даже в безбожное советское время. Такие писатели, как Айтматов, Распутин, Абрамов, Белов, Шукшин, создавали православную по духу прозу и, можно сказать, стали незримыми союзниками Церкви, взяли на себя миссию проповедования христианских идей. Фазиль Искандер однажды сказал: «Вся серьезная русская и европейская литература – это бесконечный комментарий к Евангелию». Поэтому читайте классику и растите духовно, к этому чистому источнику можно припадать бесконечно. 

Поделиться в: